Модный Лондон. Одежда и современный мегаполис - [13]

Шрифт
Интервал

Когда я впервые пришел к этому продавцу белых галстуков и белого полотна, он отвел меня в сторону и весьма откровенно заметил: «Я всегда стремился нанимать смышленых и хитрых ребят к себе в лавку, поэтому я полагаю, что ты будешь следовать установившимся максимам, а звучат они так: „Заманивай всех, кого можешь, но не давай никому заманить себя. Старайся показать превосходную сторону товара и всегда предлагай две цены“». А иначе на что бы сосед мой Фрот, галантерейщик, содержал свой кабриолет и загородный дом в Ньюингтон Батс? И разве мог бы я сам позволить себе фаэтон и виллу в Хаммерсмите?[56]

Представление о том, что стандарты моды были в равной степени под контролем торговцев и находились в руках элитарных потребителей, вызывало озабоченность, которую также можно обнаружить на страницах «Английского соглядатая», еще одного отчета о жизни мегаполиса, конкурирующего с текстом Игана и опубликованного четыре года спустя, в 1826 году. Его автор, Чарльз Моллой Уэстмекотт, писавший под псевдонимом Бернард Блэкментл, использовал те же приемы и подробно описал разнообразие лондонских мест в рассказе о том, как опытный повеса знакомит провинциального новичка со столицей. Оба этих описания были проиллюстрированы одним иллюстратором – Робертом Крукшенком. По тону, однако, текст Блэкментла меньше напоминал экстравагантный гимн высшего и низшего общества, а скорее рассказывал об аморальности нового праздного класса, который автор мог наблюдать в салонах и гостиных Вест-Энда. Знание в области моды было той ценностью, которая сохраняла статус независимости от класса, что колебало старый социальный порядок. Как жаловался один из персонажей Блэкментла:

Теперь совсем невозможно наслаждаться обществом и чувствовать себя уютно на публике без того, чтобы оказаться в компании своего торговца свечами или мясника; или отправиться в приятную загородную прогулку и не встретить своего продавца льна или портного, у которого лошадь или экипаж лучше, чем у тебя… Действительно, было бы непросто, если бы те, кто позволяет другим красоваться всю неделю, не могли бы немного пощеголять в воскресенье… Теперь это деловой вопрос: многие из этих торговцев безделушками к западу от Темпл-бара считают, что для них следить за тем, во что одеваются люди, гуляющие в парке, а также за новыми лицами так же важно, как мне – наблюдать за фондовым рынком. Если они видят, что их клиент при деньгах и на хорошем счету, они решаются заполнить еще одну страницу в своем гроссбухе; если, напротив, тот выглядит робким, показывается только по воскресным дням и вызывает пренебрежение со стороны высоких особ – что ж, тогда они понимают, что от этого клиента пора отказаться[57].

Вымышленный портной с Риджент-стрит Ричард Праймфит, чей образ создан Пирсом Иганом, демонстрирует более расслабленные и взаимовыгодные отношения между денди и торговцами, которые отличаются от тех социальных трений, что описывает более консервативная картина Блэкментла. В свежей интерпретации преобразованной столицы портной предстает современным победителем, стоящим вровень с борцами-профессионалами и подобными джентльменами. Находясь в центре паутины социальных связей, Праймфит в торговле опирался на собственную репутацию «благородного» ремесленника и на молву среди самых модных мужчин Лондона, равно как и на свои превосходные навыки и изделия; так что «в Лондоне ни один джентльмен, который хотя бы раз оказывался записанным в бухгалтерские книги Дикки, не станет слушать никакого другого портного, что делало PRIMEFIT синонимом изящного кроя, лучших материалов и первоклассной работы»[58]. В обмен на привилегию одевать известных и отпетых, Праймфит оказывал услуги, меняя условия кредитования, и незаметно охранял свои глубокие профессиональные знания в области секретов дендизма. Другими словами, портной с Вест-Энда был едва ли не объектом культа, а взлет Праймфита был похож на взлет его прототипов, Стултца и Мейера:

Со временем дело приняло ожидаемый оборот. Многие давно просроченные чеки были оплачены. Приумножался его капитал. Его дело также настолько невероятно разрослось, что для того, чтобы держать его в порядке и соблюдать пунктуальность, нужно было нанять нескольких клерков… Его модная слава была настолько громкой, что к мистеру Праймфиту стали обращаться многие щеголеватые торговцы, считавшие, что им необходимо «самое лучшее пальто», для «праздничных и выходных дней», сколько бы оно ни стоило… В общем, мистер Праймфит добрался до вершины своих усилий – теперь своими мерками обеспечил себе экипаж. Дикки прославился кроем своих пальто. Он был особенно обязан Тому Коринфянину как законодателю моды[59].

Кое-какие познания о пронизанном столичным духом мастерстве портных Вест-Энда можно извлечь из описанной Иганом сцены, в которой Праймфит обмерял Джерри Хоторна, кузена Тома из деревни, чтобы сшить ему новый костюм, подходящий для конных поездок и прогулок по Гайд-парку, а не для деревенских лугов. Большое значение придается ловкой игре с контрастами света и тени при распределении деталей и моделировании того, как лежит ткань, умелой «лепке» торса, которая отразила бы возвышенный вкус и определенное изящество пропорций (это мастерство выиграло от последних преобразований портновского метода, которые поставили систему кроя в зависимость от математического понимания анатомии). Воспоследовавшая трансформация подчеркнула добротную деревенскую конституцию Джерри, но также позволила отрегулировать ее таким образом, что охотничья и военная функциональность, на которых изначально построено британское портновское дело, утратили утилитарное значение, превратившись в символическую форму городского позирования; чувственность денди строилась в прямой оппозиции к тому, что подразумевало более простой буколический режим мужественности. Город и деревня стали двумя крайними точками модного диапазона, воплощенными даже в дизайне одежды:


Рекомендуем почитать
Газета Завтра 1088 (39 2014)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Гласное обращение к членам комиссии по вопросу о церковном Соборе

«…Церковный Собор, сделавшийся в наши дни религиозно-нравственною необходимостью, конечно, не может быть долгом какой-нибудь частной группы церковного общества; будучи церковным – он должен быть делом всей Церкви. Каждый сознательный и живой член Церкви должен внести сюда долю своего призвания и своих дарований. Запросы и большие, и малые, как они понимаются самою Церковью, т. е. всеми верующими, взятыми в совокупности, должны быть представлены на Соборе в чистом и неискажённом виде…».


Чернова

Статья посвящена положению словаков в Австро-Венгерской империи, и расстрелу в октябре 1907 года, жандармами, местных жителей в словацком селении Чернова близ Ружомберока…


Инцидент в Нью-Хэвен

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Западная Сахара. Преданная независимость

Конфликт вокруг Западной Сахары (Сахарской Арабской Демократической Республики — САДР) — бывшей испанской колонии, так и не добившейся свободы и независимости, длится уже более тридцати лет. Согласно международному праву, народ Западной Сахары имеет все основания добиваться самоопределения, независимости и создания собственного суверенного государства. Более того, САДР уже признана восьмьюдесятью (!) государствами мира, но реализовать свои права она не может до сих пор. Бескомпромиссность Марокко, контролирующего почти всю территорию САДР, неэффективность посредников ООН, пассивность либо двойные стандарты международного сообщества… Этот сценарий, реализуемый на пространствах бывшей Югославии и бывшего СССР, давно и хорошо знаком народу САДР.


Распад Украины. Юго-Восточная республика

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Зеленый

Исследование является продолжением масштабного проекта французского историка Мишеля Пастуро, посвященного написанию истории цвета в западноевропейских обществах, от Древнего Рима до XVIII века. Начав с престижного синего и продолжив противоречивым черным, автор обратился к дешифровке зеленого. Вплоть до XIX столетия этот цвет был одним из самых сложных в производстве и закреплении: химически непрочный, он в течение долгих веков ассоциировался со всем изменчивым, недолговечным, мимолетным: детством, любовью, надеждой, удачей, игрой, случаем, деньгами.


Мужчина и женщина: Тело, мода, культура. СССР — оттепель

Исследование доктора исторических наук Наталии Лебиной посвящено гендерному фону хрущевских реформ, то есть взаимоотношениям мужчин и женщин в период частичного разрушения тоталитарных моделей брачно-семейных отношений, отцовства и материнства, сексуального поведения. В центре внимания – пересечения интимной и публичной сферы: как директивы власти сочетались с кинематографом и литературой в своем воздействии на частную жизнь, почему и когда повседневность с готовностью откликалась на законодательные инициативы, как язык реагировал на социальные изменения, наконец, что такое феномен свободы, одобренной сверху и возникшей на фоне этакратической модели устройства жизни.


Синий

Почему общества эпохи Античности и раннего Средневековья относились к синему цвету с полным равнодушием? Почему начиная с XII века он постепенно набирает популярность во всех областях жизни, а синие тона в одежде и в бытовой культуре становятся желанными и престижными, значительно превосходя зеленые и красные? Исследование французского историка посвящено осмыслению истории отношений европейцев с синим цветом, таящей в себе немало загадок и неожиданностей. Из этой книги читатель узнает, какие социальные, моральные, художественные и религиозные ценности были связаны с ним в разное время, а также каковы его перспективы в будущем.


Красный

Красный» — четвертая книга М. Пастуро из масштабной истории цвета в западноевропейских обществах («Синий», «Черный», «Зеленый» уже были изданы «Новым литературным обозрением»). Благородный и величественный, полный жизни, энергичный и даже агрессивный, красный был первым цветом, который человек научился изготавливать и разделять на оттенки. До сравнительно недавнего времени именно он оставался наиболее востребованным и занимал самое высокое положение в цветовой иерархии. Почему же считается, что красное вино бодрит больше, чем белое? Красное мясо питательнее? Красная помада лучше других оттенков украшает женщину? Красные автомобили — вспомним «феррари» и «мазерати» — быстрее остальных, а в спорте, как гласит легенда, игроки в красных майках морально подавляют противников, поэтому их команда реже проигрывает? Французский историк М.