Модноверие - [80]

— Аркадий Самойлович, вы же сами видели: Вахницкого убила молния, фульгурит мне показали… — В голосе Павла прорезалось отчаянье. — А грозы там не было, зато был Власов! И на снимке видно — это же настоящий доппельгангер Перуна! А Власов — его носитель!.. Ну вот поверьте мне!..

На Скобелева жалко было смотреть — он сейчас очень походил на обиженного ребенка, которого похвалили, пообещали шоколадку, а вместо этого заставили собирать игрушки. Штерн не выдержал и улыбнулся, почти по-отечески:

— Успокойся, Паша. Я вовсе не исключаю, что ваша с Даромыслом безумная версия сработает. Просто собрать для нее доказательства, приемлемые для суда, будет очень проблематично. Так что давай решать задачи по мере их поступления. Для начала необходимо найти этого Власова и побеседовать с ним…

— Дары собраны, волхв!

— Прекрасно, брат! Теперь мы успеем подготовиться к встрече с отцом нашим. На этот раз все получится, и тогда дети Перуна обретут силу, которая спасет этот гибнущий мир!..

— А что будет со мной, волхв? Отец примет меня в свои объятия, как ты обещал?

— О да, брат! Отец любит тебя, после посвящения вы станете едины!..

Дверь следователям открыла невысокая тоненькая женщина с гладко зачесанными и стянутыми в хвост льняными волосами, одетая в простое домашнее платье явно ручного изготовления с цветочной вышивкой по вороту и подолу. Ясные голубые глаза, тонкий нос, чуть изогнутые удивлением красивые губы — и ни следа косметики.

— Здравствуйте, — выступил вперед Аркадий Самойлович. — Следственный комитет. Старший следователь Штерн и следователь Скобелев.

— Доброго дня вам, служители закона, — немного растягивая слова, кивнула женщина.

— Мы разыскиваем Никиту Сергеевича Власова. Он сейчас дома?

— Нет… Никита здесь теперь редко бывает… Он нашел другой дом…

— А вы кто? — подключился к разговору Павел.

— Ирина. В миру — супруга Никиты и сестра ему во Христе… была. — Взгляд женщины заметно потемнел.

— Вы разведены?

— По мирскому закону — нет, а по совести… Заблудился Никита, отказался от света веры православной. Не может себя найти и мается…

Ирина вдруг повернулась и пошла вглубь квартиры. Следователи переглянулись и двинулись за ней. Пройдя по длинному коридору, они вошли в просторное, залитое послеполуденным солнцем помещение. По периметру комнаты стояли подрамники — пустые и с натянутыми холстами. Кое-где были видны угольные наброски будущих картин. Но все три мольберта, расставленные в разных концах помещения, пустовали. Большой стол в дальнем углу был завален тюбиками и баночками с красками, засохшими кистями; у правой ножки стола стояла литровая бутыль с надписью «Скипидар». И на всем, включая подоконники, подрамники, мольберты, стол, — лежал толстый слой пыли. Она же покрывала и пол, и следы вошедших четко пропечатались в ней.

Ирина остановилась у стола, провела ладонью по палитре, притулившейся на самом краю, смахнула серый пласт пыли, и он недовольно заклубился в неподвижном воздухе.

— Это мастерская вашего мужа? — уточнил Штерн, внимательно разглядывая обстановку.

— Да. Была…

— У вас недавно был пожар? — вмешался Скобелев, указывая на сломанный и сильно обгоревший подрамник у стены напротив окна. На нем почти совсем не было пыли.

— Да… нет… это случайность… — Ирина опустила глаза, на щеках проступил румянец. Она явно не хотела говорить на эту тему. — Я сама… забыла свечу загасить…

— Вы тоже пишете картины?

— Пробую…

— А ваш муж, значит, больше не рисует? — Штерн медленно и аккуратно пошел вокруг студии, приглядываясь к деталям.

Скобелев придвинулся поближе к пострадавшему подрамнику, присел, осмотрел со всех сторон. Хозяйка настороженно следила за ним, не шелохнувшись.

— Говорит, есть более важные дела…

— Какие же, если не секрет?

— Не знаю. Спросите у него сами, когда увидите… — Ирина вдруг быстро направилась к двери, будто вспомнила о неотложном деле.

Штерн шагнул было за ней, но Скобелев остановил:

— Взгляните-ка сюда, Аркадий Самойлович!

В нижней части рамы зияло обожженное по краям отверстие не больше полсантиметра в диаметре. Даже невооруженным взглядом было видно, что огонь распространился по подрамнику именно от этого отверстия.

— Свечку, значит, забыла погасить?.. — нахмурился Штерн.

— Может, задержим Власову и допросим по всей форме? — предложил Павел.

— Согласен…

Но они не успели. Едва вышли в коридор, как от прихожей донесся длинный и требовательный звонок. Справа из кухни тенью метнулась к двери хозяйка. Скобелев, оценивший обстановку быстрее наставника, рванул вперед, но Ирина уже распахнула дверь и заслонила вход, раскинув руки крестом.

— Никитушка, беги!..

Выругавшись от души, Скобелев буквально отшвырнул женщину с дороги и выскочил на площадку. Спасло его то ли обострившееся чутье охотника, то ли невидимый ангел-хранитель, но в последний миг Павел резко присел и кувырком через плечо ушел в сторону, а в открытую дверь из полумрака этажа в прихожую ударила с громким треском самая настоящая бело-синяя молния!

Штерн, находившийся на полпути к двери, невольно замер, ощутив на лице и руках легкий зуд от мгновенно наэлектризовавшегося воздуха. Разряд вонзился в зеркало прихожей и превратился в небольшой фейерверк, частично отразившись, а частично разбрызгав расплавившееся стекло. В тот же миг на площадке один за другим звонко хлопнули три выстрела, и наступила тишина.