Модноверие - [76]

— А-а… — Горло у Григория Захаровича снова перехватило, дрожащим пальцем он нажал кнопку стартера, потом включил габаритные огни и вырулил со стоянки.

Сообщение о новой загадочной смерти застало Штерна, когда он почти докопался до финансовой сути предыдущей. Теперь Аркадий Самойлович был уверен, что Вахницкого заказали. И скорее всего, заказ исходил от кого-то из руководителей одиозной и успешной общественной организации «Дети Перуна». Связь нарисовалась очевидная: движение, возглавляемое Вахницким, явно конкурировало за умы неофитов с «Детьми». Опросы и рейтинги популярности однозначно свидетельствовали, что чаша весов медленно, но верно склоняется в пользу движения «За будущее России». Значит, и финансовые потоки должны были потечь именно в эту чашу.

Штерн внимательно прочитал вводную и чертыхнулся.

— Где же Скобелев? Куда подевался этот несносный мальчишка? — сам себя спросил он.

А Павел с Даромыслом заперлись в чьем-то временно пустом кабинете и просматривали записи со всех камер наблюдения из коттеджного поселка. «Сварожий внук» очень хотел свергнуть с пьедестала «Детей Перуна» и был бы отличным нештатным помощником, если бы вдруг не принимался временами проповедовать.

У Штерна как раз закончилось терпение, когда эта парочка явилась, несколько напуганная своей находкой.

Скобелев выложил перед наставником несколько нечетких распечаток стоп-кадров. По крайней мере, на двух из них можно было разглядеть размытые очертания светящейся фигуры мужчины с длинными волосами и чем-то вроде копья в руке. Сквозь фигуру проступал силуэт другого мужчины, коренастого и плотного, и создавалось ощущение, что фигура — будто внешний контур человека. Вот он на дорожке, ведущей от дома Вахницкого к калитке, а вот — подходит к припаркованной у перекрестка улочек машине.

— Перун, точно — Перун! — убежденно сказал Даромысл, рисуя в воздухе замысловатую фигуру. — Такой же, как на портрете в капище. Я там был, я знаю!

— Обратите внимание, Аркадий Самойлович, что записи сделаны при дневном, то есть утреннем, освещении! — азартно комментировал Скобелев.

— Ну и что? — честно развел руками Штерн. — Сходство есть…

— Да?.. А как вам понравится это? — И Даромысл, покопавшись в своей торбе, выложил рядом с распечатками вырезку из какой-то газеты. — Репортаж с выставки на конференции «Славянский мир». Посмотрите на снимок в левом углу…

Штерн пригляделся. Он увидел крошечные полотна художников со сценами из жизни древних славян. Почти в центр снимка попал холст, на котором во весь рост стоял грозный воин с копьем и топором, его длинные белые волосы развевал невидимый ветер, а огненно-рыжая борода прикрывала грудь пламенеющим щитом.

— Перун собственной персоной, — ткнул в воина пальцем Скобелев.

— Снимок прошлогодний… А теперь сравните портрет с распечаткой, — предложил Даромысл.

Штерн добросовестно сравнил.

— Ну и что? Да, похожи — картина и этот… абрис… Что это доказывает?

— Как что?! «Дети Перуна» смогли-таки его вызвать, я давно это предрекал! — закричал Даромысл. — Перун явился во всей силе у Вахницкого на даче! И он ударил Виктора Эдуардовича своей сулицей-молнией!..

— Другого объяснения нет, — подтвердил Скобелев.

— Послушай, Паша, — как можно мягче и спокойнее заговорил Штерн, — Даромысл Рогдаевич — человек увлеченный, верующий…

— Волхв я. Сварогу служу, — подтвердил тот. — И без всяких спонсоров! Так-то!

— …но мы-то с тобой сыщики, а сыщик просто обязан быть реалистом и искать реальные доказательства версии преступления. А теперь объясни мне, как ты собираешься пришить к делу вот это!.. — Штерн ткнул в вырезку пальцем.

Скобелев с минуту молча и не мигая смотрел на стол. Губы его шевелились, словно лейтенант проговаривал аргументы про себя, а на лице попеременно появлялись выражения гнева, сомнения и, наконец, торжества.

Павел выпрямился и, улыбаясь до ушей, произнес:

— Все прекрасно сходится, Аркадий Самойлович! Излагаю ход событий. Господин Вахницкий, будучи лидером неформального движения «За будущее России» и язычником по убеждениям, боролся со всякими жуликами и аферистами, решившими заработать на славянском тренде.

Борьба в целом шла неплохо, пока не появилась некая общественная организация, именующая себя «Дети Перуна» и провозгласившая те же цели, что и Вахницкий со товарищи.

— Не о предках они помышляли! О поганых долларах! — вставил Даромысл.

— Конкуренция на таком специфическом поле деятельности неприемлема, — вдохновенно продолжал Скобелев. — Поэтому, я думаю, Вахницкий сначала решил по-хорошему договориться с новенькими, может быть, даже предложил им объединиться — под своим началом, разумеется.

— Не на тех напал! — ехидно засмеялся Даромысл.

— «Дети Перуна» послали Вахницкого куда подальше и принялись отжимать у него паству. Незримая война за души шла с переменным успехом, но год назад…

— Извини, Паша, — перебил Штерн, — но все это мне уже известно. Более того, я тоже пришел к выводу, что дело в конкуренции между движением Вахницкого и «Детьми Перуна». Скорее всего, у последних лопнуло терпение, и они просто заказали строптивого конкурента.

— И как же, по-вашему, погиб Вахницкий? — Улыбка сползла с лица Скобелева.