Модноверие - [4]

— Десятилетия коммунистического варварства и бездуховности лишили наш великий народ исконных, древних знаний о своем истинном положении на Мировом древе сакральных смыслов и отсекли канал земной энергетики. Так дальше продолжаться не может!

Услышав это, господин Иванов сразу же успокоился — опасения оказались напрасны, перед ним был совершенно вменяемый человек. Мэр согласно закивал, уселся в кресло и приготовился слушать.

— …все, буквально все утрачено, — хорошо поставленным голосом профессионального агитатора вещал Муромир Огляныч. — Где, скажите мне, где великие ведические книги древних славян? Где скрижали мудрости наших предков? Где прекрасные храмы и величественные города? Все, все уничтожено, погребено, разграблено, перетолмачено, продано, забыто и предано забвению! Но время пришло! Никто не… м-м-м… забыт… и ничто… м-м-м… Ну, в общем, вот что: Великий Рот и сыновья его — и Тащ-бог, и Влез, и Берун, и Орила — воспрянули ото векового сна!

— Воспряли. Род. И Даждьбог, — негромко поправил волхва Иванов. — И Велес.

— Вот! — Муромир Огляныч с негодованием направил указующий перст в сторону мэра. — И вы, господин мэр, попали в тенета заблуждений и ловушки коварных исказителей истории нашего великого народа! Я же говорю: все, буквально все перетолмачено. А между тем наш академик Всемирной Академии Славянистических Вед имени Федора Артуровича Изенбека, волхв и прорицатель Глядовзор, при коммунистах носивший варварскую фамилию Судаков, в своих крайних работах наглядно доказал, что имена исконно славянских богов были искажены в угоду… в угоду враждебным силам, чтобы потерять внутреннюю энергетику и тонкие связи с астральным миром. Вам же известна связь между вербалистикой и тонкими структурами? Вы же читали «Колесо славянской сансары»?

— Да, конечно, конечно, — уверенно закивал господин Иванов.

— Вот! — в округлившихся глазах Муромира Огляныча вспыхнул праведный огонь. — Неправильное прочтение отдельных звуков, замена парных гласных, перевороты шипящих и секвестры аллитераций привели к тому, что даже само имя нашего великого и древнейшего на планете народа оказалось переврано.

— И как же, простите, вас… хм-хм… нас, я хотел сказать, называют на самом деле?

— Зловяне! — торжествующе провозгласил волхв. — Простая замена одной буквы, всего лишь одной — и как меняется смысл!

— Но… Вы меня извините, господин волхв… Зловяне — это что, от слова «зло»?

— Разумеется, — развел руками Муромир Огляныч. — Но в его исконном, сакральном, ведическом смысле, понимаете? Тогда ведь не существовало понятия «добро», оно возникло позже, когда истинное добро было искажено и оболгано. И таким образом в своем исконном, сакральном, ведическом смысле, я бы сказал, значение слова «зло» — это… — волхв сделал паузу и победно посмотрел на господина Иванова. — …ну, ну, помогайте!

— …добро? — робко предположил мэр.

— Вы почуяли! — зычно возопил Муромир Огляныч, пытаясь заключить господина Иванова в объятия. Не сумев вытащить плотного мэра из кресла, волхв сжал и принялся трясти его руку. — Вы попали в самую мякотку! Наш! Наш! Я знал… Я сразу уловил астральные колебания! Я счастлив, господин мэр, что нашел в вашем лице единомышленника! Мы — зловяне, мы — беруны! Мы несем добро и стабилизируем мировое энергетическое поле Вселенной!

«Вот и славно, — трясясь вместе с рукой, подумал господин Иванов. — Вот и проблемка решилась сама собой. Через неделю будет что доложить Самому. Осталось только порешать детальки…»

«Детальки» порешали в тот же день. Оказалось, что планы Муромира Огляныча относительно Средневолжска были весьма обширны, масштабны, а главное — полностью совпадали с планами господина Иванова.

— Помещеньице выделите — и хвала Беруну, начнем, — громыхал по кабинету голос волхва. — Общину организуем, детишек учить будем. Ремесла опять же, во славу Тащ-бога. Исконный наш зловянский напиток квасуру изготовлять начнем. Знаете, сколько в истинной, сакральной квасуре должно быть градусов?

— Три? — наугад предположил мэр.

— Опять ложь, опять наветы! — горько затряс головой волхв, и кисточка на его шапочке затряслась вместе с ним. — А сорок один не хотите?

— Хочу, — кивнул господин Иванов.

— Вот и славно! В общем, на самоокупаемость выйдем, закрытое акционерное общество организуем. Ну и все такое… прочее. Но это потом, потом. Сейчас главное — людям глаза открыть. Просветительская, духовная работа — вот самая мякотка. Ну, что я вам рассказываю, вы же из наших, сами все понимаете, — и зеленые глаза Муромира Огляныча в упор буравили господина Иванова, заставляя его кивать, смущаться и за неимением сакральной квасуры предлагать волхву сорокаградусный коньяк.

Таким образом разговор продолжался второй час и наконец дошел до кульминации — помещения.

— У нас есть старая котельная, рядом с Домом культуры, — произнес чуть заплетающимся языком господин Иванов. — Стены побелены, свет, вода. Кафе хотели открыть. Принимайте в полное свое распоряжение. Тепло, светло, и как говорится, мухи не кусают.

— А почему сам Дом культуры нельзя? — быстро облизнув губы, алчно поинтересовался Муромир Огляныч. — Мы же для народа, духовные ценности…