Модельное поведение - [50]

— О, я выставлю тебе счет, — говорит Джейсон девице, которой наверняка лет шестнадцать, — чья-нибудь сицилийская кузина из Куинса. — Мой на сотню лимонов потянет.

— Тогда будь со мной поласковее, — отвечает она.

— Мне кто-то рассказывал… — начал было он, но снова отвлекся на свое изображение на экране. — Вот эта сцена мне нравится. Сам делал этот трюк!

— Точно, — кивает Таб, — режиссер говорит, типа, вали из тачки, пусть дублер сделает, а Джей, типа: сиди, чувак, смотри.

Одобряющее мычание раздалось, когда на экране машина сорвалась с обрыва и приземлилась на крышу едущего грузовика.

— Ну, так в чем фишка? — не отрываясь от экрана, спросил меня Джейсон.

— Фишка?

— Ну да, о чем кино? — он повернулся наконец ко мне. — Ты ж писатель?

— Вообще-то я пришел, чтобы поговорить с вами о Чипе Ральстоне.

— Об этом придурке? — отозвался Кирк.

— О, Чип, он такой секси! — влезла девица.

Джейсон поднял бровь, затем дал ладонью девице между ног. Та заверещала, как ребенок от щекотки.

— Чип нормальный чувак. Он мой лучший друг. У него все в порядке, ничего такого, что нельзя было бы исправить имплантантом индивидуальности.

Таб смеется гавкающим смехом, который явно понравился Джейсону.

— Ты можешь так говорить о своем друге? — заскулила девица.

— Да, имплантантом индивидуальности и операцией по уменьшению эго.

— Тонко подмечено, Джей.

— Он такой бестолковый, даже поссать не может сходить без звонка психоаналитику. А, вот, вспомнил историю. Как-то какому-то журналюге Чип ляпнул, что обожает Ван Гога. Услышал о нем от какого-нибудь режиссера краем уха. Через неделю в своем почтовом ящике он находит ухо. Ухо, на хрен, дуры, которая себе его отрезала в приступе фанатизма. Не нравится мне, как он меня тут грохнул, ну-ка отмотай назад. Вот урод, он бы и рекламу памперсов снять не смог.

Таб снова заходится в приступе смеха и стучит себя по ноге.

— Да, это все не для записи, — обращается Джейсон ко мне, — то есть все, что ты видел до этого, и это тоже не для записи, — и он обводит рукой близлежащее пространство.

— Ты хочешь чего поесть, выпить? — показывает он на буфет посреди комнаты: креветки, черная икра, пирожки и муссы, сыры и хлебцы, суши и сашими. Все это выглядит ненастоящим из-за мрака и прокуренности комнаты — как пластиковые муляжи на витрине японского ресторана — и вызывает не аппетит, а тошноту. А вот бар мне понравился больше — «Кристалл» и «Монтраше’85» охлаждаются в серебряных ведерках, великолепный набор белых и черных ликеров со всеми нужными ингредиентами.

Я попробовал вина, и, наверное, вкус его был великолепен, но в комнате курили и бухали дней пять, не меньше. Тогда я налил себе стакан «Абсолюта». В поисках кресла я наступил ногой на что-то, что оказалось использованным презервативом. Это все еще блестело, как нечто недавно живое и только что убитое, распростертое в саване ворса ковра.

— Ай, больно! — взвизгнула брюнетка, выдергивая руку звезды из своей промежности.

— Покажи доброму человеку свои сиськи, — сказал Джейсон, поднося руку к своему носу.

Она застенчиво опускает бретельки, и взору предстают большие, даже слишком большие, белые с синими прожилками вен и с выпуклыми сосками, груди. Как и местный буфет, они выглядят нереальными.

— Красота, а?

— Великолепно, — говорю я.

— Так-то так, значит, ты гребаный журналист?

— Ну, не совсем, я…

— Я думал, что ты тот сценарист, которого мне послал мой агент. Он, типа, «Оскара» за сценарий получил несколько лет назад. Известный. Как его зовут? — Джейсон посмотрел на Таба.

— Стив какой-то, — после паузы ответил тот, — или Виктор.

— Да, что-то вроде этого. Он ведь вроде должен был прийти сегодня? Может, вы, ребята, будете союзничать? Вместе слова набросаете и все, — он захихикал, вероятно, представив себе пару писарей, пыхтящих и сопящих тружеников латинских корней и составных существительных, для того чтобы он и ему подобные пришли и оттрахали всех девиц. Джейсон свернул купюру и сунул ее прямо в кучу порошка.

— Вообще-то я действительно пишу сценарий. — Господи, неужели я это произнес? Я же даже наркотики не нюхал?

— Эй, ты тоже пишешь сценарий? — обратился он к брюнетке.

— Ну да, у меня иногда бывают мысли, и я их записываю в дневник, — ответила та.

— Ты слышал? А кто же будет чистить мой бассейн?! — заревел он.

Из спальни появился голый молодой человек, его полустоящий член глупо покачивался, как ивовый прут.

— Моя очередь, — сказал Кирк и вскочил с дивана. В коридоре появилась прекрасная женщина в белом махровом халате, она подплыла к нам, как белый сон.

— Еще пять сотен, если я остаюсь, — сказала она, и через мгновение я узнал ее.

— Кирк, вытащи бабки из моего ящика, — сказал Джейсон. — Вы что, знакомы?

Паллас вспыхнула. Все, что я запомню после этой встречи с ней, — это то, что она тоже умеет краснеть. Не знаю, почему мне было не все равно, что она здесь. Не знаю, на чем основывалось мое доверие к этой женщине, с которой меня ничего не связывало, кроме танца и показа ее прекрасной груди за двадцатку и бесплатного минета. Я не то чтобы был шокирован, скорее сдулся, как шар.

— Ты хочешь пойти первым? Кирк может подождать, он там был уже сегодня, — сказал Джейсон.