Мобилизованное Средневековье. Том 1. Медиевализм и национальная идеология в Центрально-Восточной Европе и на Балканах - [184]
Что касается албанцев, то в юбилейном 1989 г. в Приштине прошла тематическая конференция, ряд докладов которой в 1991 г. был опубликован в приштинском научном журнале «Прогресс». В частности, известный османолог Ильяз Рейджа в статье «Косовская битва в османских источниках XV–XVI вв.» подробно анализировал соответствия и различия в оценках результатов сражения в христианских и османских источниках[1276]. На протяжении 1989 и 1990 гг. в «Исторических исследованиях», издаваемых Институтом албанологии, выходит целый ряд статей, посвященных участию албанцев в Косовской битве[1277].
Ключевая идея всех публикаций сводится к обязательному участию албанцев в Косовской битве 1389 г., их значительному вкладу в нее в силу постоянного присутствия албанского этнического элемента в Косово. Другим столь же популярным мотивом становится обращение к турецким источникам и подчеркивание их принципиального значения для исторической реконструкции Косовской битвы[1278]. В 1995 г. под редакцией Люана Малтези был опубликован сборник «Косовская битва и албанцы», который на долгие годы стал ведущим в выражении видения албанскими исследователями проблемы Косовской битвы и косовского мифа. Кроме того, книга стала отправной точкой начала формирования албанского косовского контрмифа[1279]. Впоследствии она несколько раз дополнялась и переиздавалась; последнее переиздание имело место в 2005 г.[1280]
Утрата Белградом контроля над Косово в 1999 г., уход Милошевича с политической сцены в 2000 г. запустили перезагрузку и переосмысление косовского мифа в сербском научном дискурсе. К обсуждению косовского мифа активно подключаются лингвисты и антропологи. В 2002 г. известный белградский лингвист Александр Лома публикует монументальный труд «Пракосово: славянские и индоевропейские корни сербского эпоса». В рамках своего компаративистского исследования автор утверждал, что структура знаменитых эпических песен косовского цикла сформировалась задолго до битвы 1389 г. в среде славянской военной аристократии, а сами песни, в сущности, ничем не отличались от фольклорных интерпретаций этического кода, характерных для всех воинственных индоевропейских народов[1281]. С точки зрения А. Ломы, не только создатели поздних вариантов сербского эпоса, но и сами участники Косовской битвы вдохновлялись языческими общеиндоевропейскими образами-архетипами (например, Пра-Лазаря и Пра-Милоша).
Главный акцент защитников сербского мифа был сделан на международном и гуманитарном праве. Кроме того, активное использование нового пространства для дискуссии — интернета — позволило широко использовать эмоциональную аргументацию и, по сути, отказаться большому числу сербских исследователей от научного дискурса в пользу общественного обсуждения проблемы. Главным изменением косовского мифа стало, во-первых, сравнение битвы 1389 г. с агрессией НАТО в 1999 г. и проведение параллелей между этими двумя событиями, а во-вторых, оценка поражения в Косовской битве как начала геноцида сербского народа в Косово в рамках концепции сербского народа как жертвы постоянного геноцида[1282] и формулировки «распятое Косово» как названия для целого ряда книг и статей[1283]. Также стоит отметить опубликованную на английском языке под эгидой сербского министерства Косово и Метохии книгу «Косово: корона сербской истории»[1284]. Вообще участие политических деятелей в обсуждении косовской проблемы стало едва ли не более активным, чем в эпоху С. Милошевича: достаточно вспомнить хотя бы публикации Воислава Коштуницы «Между силой и законом: косовские хроники»[1285].
Всего же, по данным САНИ, в период с 1990 по сентябрь 2007 г. республиканские ученые, обеспокоенные судьбой края, опубликовали 11 041 страницу научного текста, посвященного Косову, из них по разделам: междисциплинарные исследования (история, культура, обычаи, география, экономика, экономика и т. д.) — 3282 страницы; социально-демографические исследования — 1228 страниц; лингвистика — 1115 страниц; литература (традиции и фольклор) — 599 страниц; археология — 793 страницы; храмы, монастыри, архитектура — 795 страниц; внутренняя и внешняя политика — 1273 страницы; правовые аспекты — 273 страницы; другие вопросы (государственное управление, геноцид, социология и психология) — 1683 страницы[1286].
Албанская историография данного периода ответила монументальной «Историей албанского народа»[1287] и переизданием сборника «Косовская битва и албанцы»[1288]. Пожалуй, самой интересной работой, посвященной косовскому мифу, мы можем считать монографию Шерина Делвины «Косово — сербский миф или реальность албанский истории», в которой автор критикует сербскую версию истории, противопоставляя ее албанской
