Многоярусный мир: Ярость рыжего орка. Лавалитовый мир. Больше чем огонь - [219]

— Вематол уже рассказал тебе всю правду, — промолвил Кикаха. — Я послал его вперед себя объяснить тебе, что с тобой случилось на самом деле, поскольку меня ты, как мне думалось, вообще не станешь слушать. Но я готов рассказать еще раз, какую именно операцию проделал над тобой Рыжий Орк, и добавить любые подробности, опущенные Вематолом.

— Я выслушала его до конца, хотя мне стоило большого труда сдержаться и не крикнуть ему в лицо: «Ты лжец!» — глухим голосом проговорила Анана, не глядя прямо на Кикаху. — Я не желаю слушать твоего вранья. А теперь ты уйдешь с тем, чтоб никогда не возвращаться!

Кикаха придвинул к ней кресло и сел.

— Нет, не уйду. Вематол сказал тебе правду, хотя, поскольку он тоан, ему это, наверное, было нелегко.

Он изнывал от желания обнять ее и поцеловать. Анана посмотрела на него:

— Я хочу поговорить лично с Рыжим Орком. Пусть он расскажет мне правду.

— Ради Элиттрии! — выпалил Кикаха, громче и нетерпеливей, чем собирался. — Зачем утруждать себя, когда он будет только врать!

— Я пойму, правду ли он говорит или лжет.

— Это нелогично! Неразумно!

Кикаха пытался подавить свой гнев, порожденный разочарованием и отчаянием.

— Я не потерплю чтобы какой-то леблаббий говорил со мной в подобном тоне, — холодно ответила Анана. — Даже если я в его власти.

— Я... — начал было Кикаха и закрыл рот. Этот разговор будет очень трудным и потребует огромного самообладания и деликатности. — Приношу свои извинения. Видишь ли, я знаю всю правду, и мне тяжело видеть тебя обманутой. Отлично. Ты можешь поговорить с Рыжим Орком с глазу на глаз.

— А ты будешь следить за нами, подслушивать нас?

— Обещаю, что за вами никто не будет наблюдать.

— Но ты запишешь наш разговор.

— Нет. Обещаю. Однако...

— Что?

— Ты мне не поверишь. Но Рыжий Орк может убить тебя, если я не позабочусь об охране.

— Он? Убить меня? — презрительно рассмеялась Анана.

— Поверь мне, я знаю его гораздо лучше, чем ты.

— Я никогда не полюбила бы тебя, леблаббий.

— Так наш разговор пойдет по кругу. Я исполню твое желание. Ты будешь в комнате наедине с Рыжим Орком, и ни человек, ни машина не будут вас подслушивать. Но между вами будет прозрачная перегородка. Я не стану рисковать, имея дело с таким, как он. Таково мое решение, и оно останется неизменным.

«А Хрууз — не человек. Он сможет слушать разговор Ананы с Рыжим Орком по монитору. Так что в буквальном смысле ни человек, ни машина наблюдать за ними не будут. Но я не могу так поступить, — подумал Кикаха. — Я никогда ей не лгал. По той же причине я не стану выполнять и имевшийся у меня план. Выставить вместо их отца Ашателона или Вематола под видом раскаявшегося и ныне правдивого Рыжего Орка... это тоже отпадает. Но искушение так велико, что мне крайне тяжело отвергать его».

Анана, казалось, не испытывала благодарности, даже когда Кикаха пообещал ей, что беседа продлится столько времени, сколько ей захочется.

Встреча длилась два часа. И когда Анана вышла из комнаты, по щекам у нее текли слезы. Но, едва увидев Кикаху, она подавила рыдания и сумела принять безразличный вид. Тоанам не пристало проявлять «слабость» перед леблаббиями. Не отвечая на вопросы Кикахи, Анана быстро прошла к себе.

Рыжего Орка все еще держали в той комнате, где он разговаривал с Ананой. Кикаха вошел туда и сел в занимаемое недавно ею кресло. И оттого что это кресло было еще теплым, у Кикахи возникло такое чувство, словно он прикоснулся к ней.

Он посмотрел сквозь прозрачный металлический экран на тоана, и тот не дрогнув встретил его взгляд.

— Ты выиграл этот раунд, — сказал Кикаха. — Живым тебе из этого положения не выскользнуть. Если я не решу иначе. Шанс на это все-таки есть, но не буду тебя обманывать. Мне очень трудно, почти невозможно, хладнокровно убить человека или приказать другим сделать то, к чему у меня душа не лежит. Уж поверь, твои клоны хотят хорошенько и долго помучить тебя, прежде чем отправить на тот свет. Они не могут понять, почему я им этого не разрешаю.

— Я тоже не пойму, — отозвался, помолчав несколько секунд, тоан. — Что же до побега отсюда, то уж тебе-то не следовало быть столь уверенным в этом. Мы с тобой во многом схожи, Кикаха. Если я правильно понял твои намеки, ты открыл для меня некую дверь. Однако эта открытая дверь не будет для меня свободой. Ты просто не станешь меня убивать — а будешь держать в плену, пока я не покончу с собой от досады и скуки. Верно?

Кикаха кивнул.

— Ты глупый леблаббий! — завопил тоан.

Кожа у него внезапно сделалась ядовито-багровой, а лицо перекосилось от ярости. Он погрозил Кикахе кулаком и плюнул. Глаза налились кровью; артерии на лбу набухли, точно раздувающие капюшоны кобры. А затем он принялся биться лбом об экран.

Услышав вопль Рыжего Орка, Кикаха подпрыгнул от удивления и отступил. Но теперь он подошел к экрану, пристально разглядывая тоана. Из разбитого лба хлестала кровь, заливая Владыке лицо. Рыжий Орк выглядел сейчас не рыжим, а красным. Хотя тоан заслужил свой титул — Красный или Кровавый — главным образом из-за пролитой им крови столь многих людей, он был также известен во многих вселенных своими приступами ярости. Случались они нечасто, из-за присущего тоану ледяного самообладания. Но уж когда они прорывались, на него бывало страшно смотреть.