Многослов-3, или Прочистите ваши уши: первая философская книга для подростков - [61]
Правой Педали казалось, что ее мысли настолько трагичны, что они, по сути, ничуть не тише музыки, и что если она сильно напряжется, то ее обязательно услышит весь мир.
Но кто ж услышит мысли педали, тем более такой, которую никто не хочет использовать? Вот и приходилось Педали страдать тихо. А тихие страдания разрывают душу, даже если ты – педаль…
Так бы и жила Педаль с разодранной душой, если бы однажды в доме не случилось несчастье…
Кстати говоря, ты в курсе, что несчастья бывают очень стеснительными? Да-да, некоторым несчастьям так стыдно быть несчастьями, что они превращаются в счастье.
Итак, однажды в квартире… Или в концертном зале… Или в доме…
Боже мой, да какая разница! Самое главное: однажды там, где стоял рояль, случился пожар.
А надо тебе сказать, что огонь – это очень любопытное создание. Стоит ему где-нибудь возникнуть, как он тут же начинает совать свой красный горячий нос буквально всюду, уничтожая все, что попадается ему на пути. Не по злобе уничтожая, а просто потому, что оно мешает посмотреть, что там дальше есть интересного.
Правая Педаль всей своей расстроенной педальной душой почувствовала, что вот-вот сгорит рояль, и тогда в мире совсем не станет осмысленного шума – исчезнет музыка.
«Мы погибнем! Погибнем!» – закричала левая педаль, которая никогда не западала и прочно стояла на своем месте.
А Правая западала… Она была свободней всех! И она поняла: вот наступил миг ее торжества… И если никто не хотел ее использовать – пусть ее использует несчастье.
Поскольку Правая Педаль была закреплена плохо, она начала быстро-быстро крутиться… Она и сама не смогла бы объяснить, почему она так сделала. Но, когда на тебя наступает несчастье, в голову часто приходят неожиданные мысли. Даже если ты – педаль…
Педаль вращалась так быстро, что превратилась в пропеллер. И этот пропеллер поднял рояль. Удивленный рояль взмыл над полом и вылетел в окно.
Ошалев от такого необычного зрелища, огонь успокоился и затих: он никогда не видел летающих роялей и понял, что ничего более интересного сегодня все равно увидеть не удастся. Чего ж тогда гореть-то понапрасну?
Поняв, что огонь успокоился, Педаль вернула рояль на место.
…Музыкант изумился, увидев, что деревянный рояль вовсе не пострадал от огня.
«Этого не может быть, – сказал он. – Просто чудо какое-то…»
А Правая Педаль почувствовала себя самым счастливым существом на свете.
Это приятно, когда тебя называют чудом. Даже если ты – педаль…
Жили-были… Снежинка и Снежин
Две снежинки – Снежинка и Снежин – летели высоко в черном небе.
Звезды горели тускло и таинственно, облака нашептывали что-то лирическое, уснувшая до лета гроза не мешала никому своими вечно истеричными вспышками… Короче говоря, атмосфера была такая, что Снежин влюбился в Снежинку.
Снежин взял в свою большую холодную ладонь маленькую руку Снежинки и почувствовал, как прекрасный холод сковал его сердце, – это было счастье.
Мы, люди, когда полюбим, чувствуем, как наше сердце купается в теплоте любви. А снежинки чем больше любят, тем больше холодеют, но радуются при этом ничуть не меньше, чем мы, люди.
Снежинка и Снежин парили в расцвеченном черном небе и целовались. Они передавали друг другу свой холод и были счастливы так, как могут быть счастливы только две снежинки, парящие над землей.
Но земля, между тем, приближалась: большая, разноцветная, ненужная и чужая.
– Мы сейчас опустимся на землю и растаем!!! – в ужасе закричал Снежин.
Мужчины-снежинки вообще склонны паниковать, особенно когда дело касается любви.
– А я знаю, что надо делать, – спокойно произнесла Снежинка.
Снежинки-женщины мудрее снежинок-мужчин, особенно когда дело касается любви.
– Что? – прошептал Снежин, стирая со лба ледяной пот.
Снежинка улыбнулась:
– Чтобы не растаять, надо просто не приземляться. Надо все время лететь.
Снежин почесал свою холодную голову и вздохнул:
– Но ведь это так трудно: все время летать.
– Зато вместе! – снова улыбнулась Снежинка.
Улыбка ее была такой легкой, что Снежин как-то сразу и навсегда понял, что в его жизни нет и больше не будет никаких проблем.
Так они и летали. И летают, говорят, до сих пор: зимой и летом, осенью и весной.
Снежинки такие маленькие, что их никто не замечает и не удивляется этому невероятному феномену.
Впрочем, Снежинке и Снежину никто и не нужен.
А ведь и вдуматься – разве кто-нибудь нужен двум маленьким влюбленным снежинкам, которые поняли: чтобы не растаять, надо летать и не приземляться?
Жили-были… Часы и Кактус
– Быстрей, быстрей! – подгоняла длинная минутная стрелка свою старшую сестру. – Мой принцип: лучше обогнать, чем отстать! Впереди – огромное белое поле! Короткий отдых в маленьком черненьком домике – и вперед! Мы должны покрыть эти невероятные расстояния!
– Я устала, – вздыхала старшая сестра – короткая часовая стрелка. – Не могу я так быстро. Ты вон какая длинноногая, а я – видишь? – даже усохла от длинного пути. От одного домика до другого пока добежишь – ужас как умаешься! Но в одном ты права: перспективы, расстояния… Надо спешить!
…Настольный кактус стоял, как ему и положено, на столе и внимательно смотрел на то, как бегут стрелки на настенных часах.
