Многообещающее Рождество - [14]

— Благодарю.

Автомобиль с глухим ревом рванулся вперед, и Кей едва удержалась, чтобы не вскрикнуть от испуга. Ей пришлось сделать глубокий вдох.

— Какая… какая это машина?

— «Астон-мартин», — мягко сказал Митчелл.

— А-а. — Очевидно, она должна была узнать эту марку. — Я не разбираюсь в машинах.

— Вы и не должны.

Однако она знает, что такой автомобиль — это секс-машина на колесах и, несомненно, средство обольщения в руках такого мужчины, как Митчелл.

— Она… она, наверное, очень дорогая, — с трудом произнесла Кей.

— Очень. — Проницательный взгляд пронзил ее насквозь, прежде чем Грэй перевел глаза на ветровое стекло. — Мальчишеские игрушки — вот что вы думаете.

Мальчишеские игрушки? В Митчелле Грэе не было абсолютно ничего мальчишеского. Кей старалась не замечать, что длинные мускулистые ноги, обтянутые черными джинсами, почти касаются ее.

— Вовсе нет, — правдиво ответила она. — Почему вы так говорите? Вы смотрите на это так?

Он улыбнулся.

— Вы очень умно уклонились от ответа, миссис Шервуд. Хотя, возможно, вы правы, — спокойно продолжал он. — Мне нравятся машины с новейшими усовершенствованиями, ощущение, которое возникает от бешеной скорости, и тому подобное. Время от времени я участвую в гонках; вам нужно как-нибудь прийти и посмотреть.

— Играете со смертью? — холодно осведомилась она. — Не думаю, что мне захочется увидеть это. Я считаю, что жизнь — слишком ценный дар, чтобы ставить ее на карту.

— Умение тоже кое-что значит, — сухо заметил он.

— Возможно. — Кей пожала плечами. — Но если жизнь дорога и наполнена счастьем, такой риск просто бессмыслен.

Выражение лица у него не изменилось, только линия рта стала жестче, и Кей поняла, что Митчеллу не понравились ее слова.

— Вы считаете, что спорт, которым я занимаюсь, свидетельствует, в некотором роде, о желании смерти?

— Я этого не говорила. — Кей взглянула на строгий профиль. Ого, кажется, она наступила на любимую мозоль. — Но я думаю, что если бы вы полностью реализовались в обычной жизни, у вас не было бы необходимости подвергать себя бессмысленному риску.

— Избавьте меня от любительской психологии!

— Простите, но вы сами начали этот разговор! — возмутилась Кей.

На несколько минут воцарилось молчание. Автомобиль мчался сквозь ночь с явным превышением скорости.

— Почему вы делаете это? — неожиданно сердито спросил Митчелл.

— Что именно?

— Спорите, не соглашаетесь, пытаетесь лбом прошибить стену. Более упрямой женщины я не встречал.

Кей закусила губу, чтобы удержаться от резкого ответа, и ровным голосом проговорила:

— Если вам нужна собеседница, которая будет соглашаться со всем, что вы скажете, а также демонстрировать, что считает вас полубогом, — вы выбрали не ту женщину. У меня есть убеждения и мнения, и если случайно задела ваши принципы, ничего не поделаешь. У меня был период, когда жизнь потеряла для меня всякий смысл, и тогда я могла рисковать. Сейчас все по-другому. Жизнь мне очень дорога.

— Вам повезло, — сухо заметил Митчелл.

— Возможно. Но удача — обратная сторона неудачи. Многие думали, что моя беременность, после того как Перри оставил меня, — настоящая катастрофа, последний гвоздь, забитый в крышку гроба, но именно это оказалось благом, которое дало мне силы бороться за будущее.

— Перри был вашим мужем? — тихо спросил Митчелл, заметив ее волнение.

— Да. — Кей внезапно поняла, как много рассказала.

— Не набрасывайтесь на меня опять, Кей. Она взглянула на него. Митчелл смотрел вперед.

— Я… я не набрасываюсь, — неуверенно сказала она, испуганная легкостью, с которой он прочитал ее мысли.

— Так почему же он ушел? — спокойно спросил он.

Кей замерла, но ее голос был ровным:

— На самом деле я выгнала его. Ее звали Трейси, но наш брак дал трещину задолго до этого. Она… она оказалась последней каплей.

— Вы часто встречаетесь с ним? А близнецы?

— Он их ни разу не видел.

Митчелл негодующе хмыкнул, и Кей не выдержала:

— Меня это устраивает, поверьте. И давайте переменим тему.

— Классическую, джазовую или рок? — Что?

— Какую музыку вы хотите послушать?

После небольшой паузы Кей сказала дрожащим голосом:

— Джазовую, пожалуйста.

Заиграла музыка, и Митчелл сосредоточился на дороге, а Кей затихла. Сквозь густые ресницы она украдкой взглянула на чеканный профиль. В горле стоял ком; ей никак не приходило в голову, что сказать, и атмосфера в машине становилась болезненно напряженной.

Прошло не менее десяти минут, прежде чем Митчелл нарушил молчание:

— Мы уже почти на месте.

Кей кашлянула.

— Где мы?

— Как я уже говорил, мы поужинаем в неформальной обстановке.

Она выпрямилась. Было в его голосе что-то…

— Так где же мы? — снова спросила она более твердым голосом.

— У меня, — невозмутимо ответил Митчелл.

— У вас?!

— Не волнуйтесь, вы не останетесь наедине с большим серым волком, — усмехнулся он. — Я предлагаю вам ужин, Кей, а не постель и завтрак. Я уже говорил, что не поступаю так, как вы думаете.

Она не так наивна, чтобы поверить. Но теперь слишком поздно, придется пережить этот вечер. К тому же вряд ли Митчелл Грэй из тех, кто силой навязывает женщине свое внимание.

Через несколько минут они повернули с главной дороги на менее освещенное авеню, и Митчелл остановил машину перед большими железными воротами в высокой каменной стене. Не выходя из машины, он открыл их с помощью пульта и закрыл, как только они въехали во двор. Сад красиво освещался небольшими лампочками, прикрепленными к деревьям, и более крупными осветительными приборами, искусно скрытыми в клумбах и декоративных кустах.