Многоликое волшебство - [7]
Свежесть раннего утра проясняла затуманенную бессонницей голову принца. Как бы ни был плох вчерашний день, надо было встречать сегодняшний, надо готовиться к новым событиям, надеясь, что они не окажутся хуже.
Руффус спустился с башни, когда солнце уже высоко поднялось над дальним лесом, когда пастухи уже пасли свои стада на скудных осенних пастбищах, когда звери, царствовавшие ночью над полями, уже спрятались в норах да берлогах, опасаясь встречи с человеком.
Как ни странно, проветрившись на свежем воздухе от затхлости замковых покоев, принц почувствовал, что и мысли его посвежели, утратили фатальную безысходность. Теперь он был готов встретить новый день.
Глава 2
Переодеваться Руффус начал только минут за двадцать до начала церемонии. Торжественное платье принца представляло собой достаточно мудреное сочетание самых разных предметов туалета, изукрашенных золотым шитьем и драгоценными камнями, каких-то загадочных побрякушек и ритуальных непонятностей. Трети из разложенного по всей комнате хватило бы, чтобы одеть небольшую семью, но каждая из этих деталей имела свой, непонятный для Руффуса смысл. Особенно чудной казалась необходимость одевать на себя четыре юбки, три из которых были верхними. Даже отцу нечасто удавалось убедить его в необходимости натягивать на себя весь этот ворох одежды.
Серроусу, напротив, доставляло удовольствие облачаться в замысловатые платья, участвовать в бесконечно нудных церемониях, исполнять в них тысячелетие назад придуманные роли. Раньше Руффус объяснял себе это различие широтой своих взглядов, презрением к нелепым условностям, большей близостью к жизни, но только сейчас понял, что не выносил церемоний только из-за своей нелепой в них роли. Ее можно было сравнить с ролью главного евнуха в гареме, так как для него от рождения закрыта единственная суть происходящего — символы власти. Он должен был лишь оттенять носителя власти. Серроус, вроде бы, тоже исполнял ту же малоприятную партию, но в нем всегда жила уверенность, что это не более, чем подготовка к смене амплуа. Осознание того, что чувство, казавшееся проявлением ума, было не более, чем разновидностью зависти, неприятно кольнуло принца.
Завершив процедуру переоблачения, Руффус вышел в коридор и практически сразу столкнулся с послом князя Элверса, сопровождавшим Аделлу на брачную церемонию, судьба которой теперь становилась все более неопределенной.
— Доброго дня, сэр Вильямс.
— Доброго дня, принц Руффус, и еще раз мои соболезнования.
— Что теперь будет с вашей миссией?
— Я встречался вчера поздно вечером с его высочеством Серроусом, и он просил нас отложить церемонию недели на две. Точную дату обещал назвать завтра.
Готовящийся брак обещал стать редким исключением из бесконечной череды унылых, но очень важных династических браков. Связать себя тесными узами с Верийским князем было крайне необходимо бертийской династии. Поддержку князя Элверса, одного из семи великих хаббадских князей, трудно было переоценить, так как это фактически переводило Верию в случае новой войны на сторону бертийцев. Брак был необходим, а, значит, неизбежен, но по счастливой случайности Серроус на самом деле увлекся Аделлой, как только она приехала в Эргос три недели назад. Аделла тоже не осталась равнодушной к молодому статному принцу, так что иначе чем удачей назвать происходившее было нельзя. Теперь радость от одной предстоявшей церемонии сменило горе другой.
Выйдя на большую замковую площадь, где должен был состояться погребальный обряд, Руффус поразился кристальной ясности дня. Прохладное осеннее солнце заливало весь колодец площади, а блеск начищенных доспехов рыцарей буквально слепил. Было какое-то явное несоответствие представшего взору принца великолепия печальной сути церемонии.
Практически все уже собрались. На невысоком подиуме стояли Серроус, Тиллий и Валерий. Руффус поднялся туда же, а вскоре к нему присоединились и сэр Вильямс с княжной Аделлой, одетой в темно-синее платье с явными следами в спешке отпоротых украшений. В ее гардеробе, очевидно, не предусматривалось траурных одеяний, но попытка придать себе подобающий вид вызывала в Руффусе чувство признательности.
Тело отца, облаченное в мрачное посмертное королевское платье, расшитое бертийскими гербами и грифонами, символами старого Хаббада, покоилось на укрытом бархатом срубе из березовых бревен. На голове Гендера в последний раз находилась древняя корона. У изголовья, преклонив одно колено, стоял, согласно обычаю, Грэмм, чемпион покойного короля. На его лице отражалось искреннее горе. По бокам выстроились в две шеренги лучшие рыцари в надраенных до блеска доспехах и черных траурных плащах. Они держали опущенные к земле флаги с символами Хаббада и бертийцев. В ногах государя, преклонив колени, стоял жрец Селкор, прямой потомок Верховных жрецов Храма Всех Богов, стоящего в самом центре Хаббада, и тихим, почти не слышным окружающим, голосом произносил древние поминальные тексты, открывавшие двери в мир вечных героев. Закончив эту часть обряда, Селкор распрямился во весь свой огромный рост и оглядел площадь. Молодой красавец, сменивший совсем недавно своего отца, совершенно не походил на священнослужителя. Мантия была ему явно маловата и самым естественным местом для него казалась шеренга рыцарей.
Волею судьбы Раснодри Солдроу вынужден примерить на себя личину танга, древнего борца с монстрами, презираемого всеми. Он вынужден самостоятельно постигать мастерство своего нового ремесла, ибо тангов уже давно никто не видел. И хоть в их отсутствие все научились бороться с монстрами подручными средствами, необходимости в тангах никто не отменял. Цепь случайностей проводит Раснодри сквозь опасные приключения, заставляет добыть древний магический артефакт, убить могущественного монстра, побывать в потустороннем мире и защитить столицу Давурской Империи от армии оживших мертвецов.
На что способен простой парень с Земли, оказавшись в другом мире, погрязшем в древней, кажущейся нескончаемой войне? Отважится ли он на борьбу ради спасения мироздания или отступит, понимая, что мал и ничтожен в этом огромном мире?
Двенадцать принцесс страдают от таинственного — и абсолютно глупого — проклятия. Любой, кто положит ему конец, получит награду. Ревека — умная, но недостаточно почтительная ученица знахаря, тоже хочет получить вознаграждение. Но её расследования раскрывают глубинные тайны и ставят девочку перед непростым выбором: сможет ли она разрушить заклятие, если опасности подвергается её собственная душа?
Фрэнк сын богатого торговца. Он рожден в мире, который не знает пороха и еще помнит отголоски древней магии. Давно отгремели великие войны, и теперь такие разные разумные расы пытаются жить в мире. Ему унаследовавшему огромное состояние, нет нужды бороться за хлеб, и даже свое место под солнцем. Он молод, многое знает и трезво смотрит на мир. Он уже не верит в чудеса, а старые мудрые маги кажутся ему лишь очередной уловкой власти. Только логика, причинно следственные связи, прибыли и выгода правят миром и стоят выше и холодной гордости эльфов, и доблести рыцарей, и веры кардиналов.
После череды загадочных событий четырнадцатилетний Глеб попадает во Внутренний мир — место, где до сих пор существует магия, а наделенные сверхчеловеческой силой рыцари бороздят просторы королевств. Появление гостя не проходит незамеченным: мальчика принимают за посредника — легендарного посланника, отвечающего за связь между мирами. Со времен последнего посредника минуло более тысячи лет, и Глеб — первый человек, которому удалось попасть во Внутренний мир. И все бы ничего, вот только по преданию, посредник еще и наделен огромной магической силой… Так ли прост главный герой? Проснутся ли в подростке приписываемые ему магические навыки, и что он будет делать, когда окажется втянут в придворные и межгосударственные разборки? В любом случае, нужно торопиться — враги не сидят на месте, а между королевствами бушует беспощадная война, грозящая уничтожить все сущее, и лишь авторитету посредника и его силе по плечу остановить неумолимо надвигающуюся катастрофу.