Многоэтажки-2 - [13]
"Хуя могу", - пронеслось в голове.
- Сукины... - выругался урод,вылезавший из машины.
Меня подтолкнул Алекс, который уже оказался рядом и мы втроём рванули куда глаза глядят. К счастью, за нами никто не гнался, но тем не менее, мы бежали со всей мощи по пустым тёмным дворам, следуя за Алексом, который нёсся впереди. Честно говоря, я никогда не видел, чтобы Настя так бегала. Одолев километра два, мы оказались в многоэтажных районах и тут уже остановились, усевшись на крыльце одного из подъездов.
- Тряпку-то... хоть вытащи... - пропыхтел Алекс.
Я вспомнил про свой вкуснейший кляп, и задыхаясь, спешно размотал скотч и выплюнул эту хрень. Как оказалось вовремя: я тут же блеванул, со всей радости, прямо на тротуар.
- По красоте, Серый, - подбодрил Алекс.
- Всё норм? - забеспокоилась Настаси.
В ответ я поднял руку, типа "да всё ок", сам же согнувшись напополам.
- Нет, ну у нас каждый день всё интересней, - плюнул Алекс.
- Что это были... за... чмыри... - приложил я руку к животу, чтобы, чего доброго, не блевануть ещё раз.
- Куда же вы ввязались... - забеспокоилась Настя.
- Настён, не будь моей мамашкой, мы никуда не ввязывались, мы сами в ахуе... Фуух, - пропыхтел я и, наконец, уселся на крыльце.
- Полный бред... Нужно Грише позвонить... - сказал Алекс
- Кто такой, глаз мне в ногу, Гриша?
- Кореш мой, - снова плюнул Алекс.
- Ну ты прям мне всё объяснил... - покачал я головой.
- А ты здорово его, - усмехнулась Настя, - так дико накинулся на того мужика.
- Да-да, - подхватил Алекс, - просто зверски на него набросился!
- Ребят, - сказал честно я, - я сам в ахуе.
Все нервно посмеялись.
- Куда нам теперь? Где переждать? - спросил я.
- Надо двигаться, к Сане во двор или к Ромке... к нам точно идти нельзя, они знают, где мы все живём, - ответил Алекс.
- Ну... Саня живёт с мамой, а Ромка не любит гостей, - вздохнул я, - но куда он денется, так что пошли сразу к нему.
Немного передохнув, мы снова двинулись в путь, на этот раз, старым добрым пешком.
Многоэтажный район тихо спал, громадины стояли тёмными столбами, лишь кое-где загорался мелкий желтоватый квадрат окна ещё не спящих хозяев. Тучи, которые слегка рассосались к вечеру, снова плавали нескончаемой дымкой по бездонному небу, закрывая и без того бледную луну. Иными словами, шли мы в полнейшей темноте, пока не наткнулись на дворы с живыми фонарями. Ромка жил тоже в высотке, как и я, но только в старенькой, в двенадцать этажей. Через пару дворов мы должны были уже настигнуть его.
- Как тебе удалось справиться с тем мужиком со связанными руками? - спросил я у Алекса.
На самом деле этот вопрос был риторическим, но я задал его, что бы развеять эту наскучившую тишину.
- Ты меня недооцениваешь, когда спрашиваешь "Как?", - гордо улыбнулся Алекс.
- Вообще повезло, что у нас есть Алекс, - усмехнулась Настя, - а то уже ехали бы сейчас куда-нибудь за город по частям.
- Не думаю, что по частям, тот мужик сказал, что он нас убивать запретил, кто этот "он"...? - задумался Алекс.
- Тот, кто нас заказал, - подсунул я Алексу логичное утверждение в намёке.
- Но кому мы нахрен нужны? - спросил Алекс, - только если... видать, слишком много мы повидали в том лесу: ты поезд с мертвецами, я завод заброшенный...
- Бля, Алекс... - ударил я себя по лбу.
- Какой такой лес? - удивилась Настя, - Какой поезд и завод? Вы о чём?
- Упс...
- Ох, Настён, устало сказал я, - видишь ли, помнишь, когда я пропал, а к тебе припёрся Алекс? Так вот, на самом деле нихера мы тогда не бухали с утра, а нас похитили, посреди ночи... Очнулись мы под утро, километрах в сорока от города, причём по отдельности: я на опушке, а Алекс в лесу...
- И ты молчал об этом?! - взбесилась Настя.
- Ой понеслась... ну что я тебя лишний раз буду волновать... - попытался оправдываться я, но что было толку.
К счастью, мы пришли во двор Ромки и Настины нотации по поводу того, что это совсем не ерунда и о таком нельзя молчать, вскоре закончились.
- В каком он там? - спросил Алекс.
- Этот, вроде... да этот, квартира триста восемь.
- Да-да, знаю, - нажал Алекс на звонок.
Двор пронзился пиликаньем домофона. Прошло пять гудков-десять, но трубку никто так и не взял.
- Звони ещё раз, херли.
Алекс нажал. Наконец, сонный голос Ромки прервал это пищание:
- Алло...
- Роман Алексеич, мы к вам пожаловали, велите дверь открыть, - обратился я к другану.
- Чё бля... кто там...
- Я, Алекс и мадемуазель Настаси, - продолжил шутить я и получил лёгкий шлепок от Насти.
- Да вы ахуели... - проговорил Ромка и открыл дверь.
- Он точно будет нас рад видеть, - усмехнулся Алекс.
Мы вошли в тёмный засранный подъезд и сразу же нас встретили недобрые звуки: шум труб, ещё какие-то стуки. Всё это было привычно для подъезда, особенно многоэтажного дома.
- Бля, вот темень... хоть бы лампочку вкрутили.
- Да с****ят же, чё я не жил в таких домах, - отшутился я, - пошли лифт искать.
- Он хоть работает?
- А это мы сейчас узнаем...
Мы поднялись на первый этаж, вышли в проход, слева от квартир и нажали на кнопку вызова лифта. Двери тут же открылись.
- Фу... ну и вонище... - зажала нос Настя.
Никому не рассказывайте эту историю, никому. Ни детям, ни взрослым, никому. Её читаете только вы, и только вы осознаёте, что в ней. И только вам судить, правильно всё или нет. Ведь я и сама толком не знаю… не знаю, что правильно… Я обычный человек, да-да, именно обычный, а конкретнее, студентка, учусь на третьем курсе, а точнее училась… Зовут меня Света, я всегда вела обыденный образ жизни для нынешней молодёжи — интернет, знакомства, тусовки, клубы. В общем в самую интересную пору человеческого возраста я ловила кайф от жизни, как и большинство молодёжи.
Рассказ основан на идее описания одного из смертельных файлов под названием station922.mkv.
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
Говорят, что самые заветные желания обязательно сбываются. В это очень хотелось верить молодой художнице… Да только вдруг навалились проблемы. Тут тебе и ссора с другом, и никаких идей, куда девать подобранного на улице мальчишку. А тут еще новая картина «шалит». И теперь неизвестно, чего же хотеть?
Сергей Королев. Автобиография. По окончании школы в 1997 году поступил в Литературный институт на дневное отделение. Но, как это часто бывает с людьми, не доросшими до ситуации и окружения, в которых им выпало очутиться, в то время я больше валял дурака, нежели учился. В результате армия встретила меня с распростёртыми объятиями. После армии я вернулся в свой город, некоторое время работал на лесозаготовках: там платили хоть что-то, и выбирать особенно не приходилось. В 2000 году я снова поступил в Литературный институт, уже на заочное отделение, семинар Галины Ивановны Седых - где и пребываю до сего дня.
Я родился двадцать пять лет назад в маленьком городке Бабаево, что в Вологодской области, как говорится, в рабочей семье: отец и мать работали токарями на заводе. Дальше всё как обычно: пошёл в обыкновенную школу, учился неровно, любимыми предметами были литература, русский язык, история – а также физкультура и автодело; точные науки до сих пор остаются для меня тёмным лесом. Всегда любил читать, - впрочем, в этом я не переменился со школьных лет. Когда мне было одиннадцать, написал своё первое стихотворение; толчком к творчеству была обыкновенная лень: нам задали сочинение о природе или, на выбор, восемь стихотворных строк на ту же тему.
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.