Мнимая измена - [14]

— Успокойся, я никому об этом не скажу. Потому что это касается только меня.

— Полегче на поворотах, Джен, это и меня касается, как ты понимаешь.

— Надеюсь, тебя не пугает огласка наших отношений? Или, может, ты помолвлен, а я просто не знаю об этом?

— Что с тобой? Я ни с кем не помолвлен и никому не давал слова жениться.

— Так почему же боишься, что Кейти узнает о наших… хм, теплых отношениях?

— Да с чего ты взяла, что я боюсь?

— Мне так показалось. Или тебе не нравится, что приходится брать девушку, которую бросил твой младший брат?

— Дженна, что значит «брать»? Разве мы уже женимся?

— Не, конечно, нет. Об этом и речи быть не может. А поцелуи — это приятно, это сближает людей.

Она отвернулась к окну. Маркус молчал, не зная, как реагировать на эту вспышку.

— Мне совсем нет дела до того, кого и когда ты любила, Джен, — начал он осторожно. — Мне важно знать, какие чувства испытываешь ты ко мне, когда мы целовались, танцевали, снова целовались. — Он держал в руках чашку с недопитым кофе, явно забыв о нем. — Я говорил, что не воспринимаю тебя, как ребенка. Для меня ты — желанная женщина, пробуждающая нежность и страсть. Мне хочется защитить тебя от всех неприятностей на свете, если ты разрешишь. А прежде этого я хотел бы услышать твое отношение ко всему, что происходит между нами.

— Ты не понимаешь?

— Догадываюсь, но хочу знать наверняка. Ты ведь не играешь моими чувствами, чтобы забыть о боли, принесенной Дином? Ты ведь не желаешь ему отомстить таким способом?

— Чего ты боишься, Маркус? Разве просто приятно проведенное время уже не называется счастьем?

— Думаю, нет. Я бы так его и назвал: приятно проведенное время. Но между нами появилась какая-то связь, я даже как будто вижу ее в виде серебристой нити. И мне важно, чтобы эта нить не порвалась.

— Ты настоящий эстет, Маркус, хотя твой бизнес и связан с рыбным промыслом. Если честно, я не знаю, что происходит: без тебя мне тоскливо, а с тобой — ссорюсь.

— Сколько тебе понадобится времени, чтобы понять себя?

— Не знаю, может, и вся жизнь. Я скоро улетаю в Индию с экспедицией этнографов. Говорят, расстояние лечит душевные недуги…

— А сильная любовь только ярче разгорается. Я знаю это поверие. Но мне хотелось бы знать все сейчас.

— Что изменится? Я столько лет любила — или думала, что любила, — а результат нулевой.

— О результате судить рано: возможно, это удача, что все именно так произошло. Во всяком случае, для меня.

— Не знаю, что сказать тебе, Маркус: я совсем запуталась в своих мыслях. Отложим разговор до лучших времен, а пока отвези меня домой. Я очень устала и хочу спать после бессонной ночи.

Обратную дорогу они снова ехали молча. За окнами мелькал знакомый пейзаж, а машину вел словно другой человек: замкнутый, сосредоточенный на своих мыслях, немного чужой. Дженна понимала, что причиной была она, точнее, последний разговор в столовой. В очередной раз их отношения подвергались испытаниям. На сей раз — разлукой. Ей предстоит отправиться в Индию — страну сколь прекрасную, столь и опасную из-за перманентной войны с Пакистаном, из-за политического неустройства. Кроме того, экспедиция отправлялась в долину Кулу — край до сих пор малоизученный, но тем-то и интересный для исследователей. Однако разве это его огорчило? Дженна не была уверена ни в чем, а потому начала рассеянно смотреть на дорогу, отгоняя от себя мысли вообще.

— И надолго ты собираешься уехать? — услышала она словно издалека вопрос Маркуса. — И обязательно ли надо ехать?

— Да, я выправила необходимые документы, мне известны обязанности в группе, с которой я отправляюсь в экспедицию. Это касается моих научных интересов.

— Признаться, я не предполагал, что из тебя может вырасти ученый, — задумчиво произнес он.

— Да я не отношу себя к научному миру. На последнем курсе университета я писала реферат по этносу Индии, мою работу отметили как лучшую, а теперь вот предложили участие в экспедиции. В университете я начинающий преподаватель и ученых степеней не имею.

— Все впереди, если захочешь. Но для этого нужны время и талант. В таланте я не сомневаюсь, но вот второй фактор не помешает тебе сделать главное женское дело?

— Какое же? — Дженна невольно покраснела.

— Тебе захочется иметь детей? Будешь ли ты отдавать им время и силы? Я уж не говорю о муже — он человек взрослый и попробует понять твои запросы. Но дети — это труд. Разве мы добились бы в жизни того, что сегодня имеем, если бы не родители? Вспомни, с чего начинался мой бизнес: с идеи и компьютера! Отец был моим менеджером, а мама — рассыльным, секретаршей, не говоря уж о спонсорстве в течение долгого года.

— Я тоже обязана твоим родителям всем, что имею сегодня, кроме, пожалуй, квартирки, которую оплачиваю самостоятельно. Но ведь жизнь на то и дана нам, чтобы мы, попробовав все, выбрали самое дорогое. Сейчас я на стадии выбора. Будет семья — будут другие мысли. Главное, не зацикливаться, как любит повторять Кейти. И она права. Жизнь отсеет через свое сито главное от второстепенного.

— И все-таки ты не ответила на прямой вопрос: ты хочешь иметь детей?

— Конечно, я не представляю жизнь взрослого человека без малышей, его маленьких копий. Я не задумывалась особо о смысле жизни, пока однажды твоя мама не сказала: «Дженна, ты так похожа на свою мать, что это меня немного утешает при воспоминании о ней, смиряет с ее смертью». И я дала себе слово, когда вырасту, обязательно нарожаю детей, похожих на меня, а значит, на мою маму.