Мнения русских о самих себе - [5]

Цитаты поэтому нужно читать внимательно. Нельзя упреки, относимые, например, к царствованию Петра или Екатерины, применять буквально к нашему времени. Даже эпоха Николая I отошла уже в историю. Если я привел много цитат из старого времени, то только для того, чтобы показать, что вся наша цивилизация — это слой лака на старом огромном деревянном сооружении. Общий характер наших недостатков, нашей некультурности не изменился вовсе с веками. Да народы и не живут временем одной человеческой жизни — годы для них короче, чем недели в жизни отдельного человека.

Злобы дня я по возможности избегал. Прелести современности достаточно всем очевидны. Для полноты обозрения приведены, впрочем, цитаты из гр. Толстого, Максима Горького, кн. Мещерского и других современных и модных писателей.

Есть, конечно, в книге и неравномерности; так приведено, благодаря превосходному труду г. Барсукова, относительно много отзывов и размышлений Погодина, редкого по здравому смыслу писателя, которого, по наивности, большинство наших журналистов считает только квасным патриотом и «несомненным врагом прогресса»! Я избирал преимущественно мнения известных, особенно выдающихся писателей или государственных людей; отступления допускались лишь для немногих случаев, по вопросам, о которых следовало упомянуть, а отзывов первоклассных умов под рукою у меня не было. Надлежащие пополнения могут быть сделаны при последующих изданиях книги, если она удостоится перепечатки.

Отзывы таких иностранцев, как Крыжанич, Дибич, Канкрин, я причислил к русским, ибо это были, строго говоря, русские деятели. Некоторые любопытные мнения иностранцев, поясняющие отдельные вопросы, я привел в сносках[9]. Алфавитный указатель имен позволяет легко оценить обширность затронутого материала и мое беспристрастие. Я нарочно даже держался более мнений писателей консервативных, так как отзывы их чаще исходят из сердца, чем из желания поострить.

Мне все-таки могут поставить в укор краткость и неполноту моей хрестоматии. Конечно, расширить ее цитатами и новыми разделами было легко. Однако добросовестно увеличить ее объем возможно только внимательным чтением еще в течение десятка лет, а нахватать случайно и наскоро цитат я не мог, не сделав книгу скучною для чтения и недостаточно рельефной.

Господа журналисты не преминут, наверное, выругать мою книгу, как выбранили и остальные, но я убежден, что они тайком будут ее покупать и в течение многих лет черпать оттуда свою премудрость, тщательно скрывая источник.

Составитель

С.-Петербург, 1 февраля 1904 г.

Предисловие ко второму изданию

Первое издание предлагаемой книги разошлось очень быстро, несмотря на то, что выход ее случайно совпал с неожиданно начавшейся войною, поглотившей все внимание общества.

Краткость срока послужила, вероятно, причиною, что наши критики и даже рецензенты не откликнулись по поводу книги, тогда как немецкая печать высказала свое мнение.

Из отечественных отзывов внимания заслуживают немногие.

Г-н Демчинский сделал такое лестное для меня вступление:

Всегда любил я его прекрасное, полное жизни, остроумия перо. Даже когда вступали мы с ним в пререкания, приятно было читать его ответы; они всегда жизненны и интересны. С ними можно сцепиться зуб за зуб и все-таки, как мне кажется, не услышишь ни одной оскорбительной пошлости, оскорбительной не только для оппонента, но даже и для самого читателя.

Но затем в целом фельетоне он осыпает меня всякого рода язвительными упреками за попирание будто бы всего святого и т. п. Еще резче отзыв «Московских Ведомостей», которые полагают, что книжка моя порадует японцев! Японцы по-русски, однако, не читают, а если в означенных словах заключалась инсинуация, то она не имеет ровно никакого смысла, потому что хрестоматия была напечатана, а тем более составлена до войны.

И от частных лиц я успел получить на словах и в письмах те же наивные замечания, зачем выбираю только отзывы критические и сатирические. Но не те ли же замечания делались и всем нашим сатирикам, зачем, мол, описывали они только отрицательные стороны?

Буквально то же говорилось и по поводу картин покойного Верещагина.

Действительно, я избирал отзывы отрицательные, помня русскую же пословицу: «Хлеб-соль ешь, правду-матку режь», но не возбранял никому собирать и положительные. Из моей же хрестоматии видно, что у нас были уже попытки такого собирания. Нельзя, однако, обвинять меня в односторонности и тенденциозности; русское общество обширно и сложно, и, конечно, физиологию его в одной книжечке не исчерпаешь.

В заключение скажу, что пример резкой критики отрицательных сторон русской жизни подавало, к чести его, само правительство. Я привел несколько подобных резолюций и изречений. Известно, что многие страницы петровского «Регламента духовной коллегии» сатирического содержания.

Вот еще подобные же образчики из XVIII столетия. По поводу злоупотребления у нас с казенными деньгами в указе Анны I Иоанновны адмиралтейской коллегии говорится, что начальник, допускающий злоупотребления, «есть невольник всякому своему подчиненному, принужден будет терпеть, манить, потакать и всяческие пакостные их дела, кражи и воровства, елико возможно, попускать и закрывать, боясь того, чтобы на него самого доносить не стали… а плуты и хищники охотно по его фарватеру следовать станут… понеже обыкновенно то чинится по древнему присловию: за что игумен, за то и братия…».