Мне тебя заказали - [44]

В гостиную внесли угощение. Такого Михаил не видывал и в отцовском доме, хоть питались они более чем сытно. И сервировка - сплошное серебро, хрусталь. Две хорошенькие горничные накрывали на стол. А за ними Варенька внесла на подносе разнообразные напитки.

- Это так, для антуража, - предупредил Гнедой. - Пить потом будем, когда дело сделаем. А дел у тебя, Мишель, выше крыши. Тебе же еще в Рязань надо смотаться и продать товар со склада. Впрочем, все это приятные, отрадные хлопоты. Куда лучше, чем пересчитывать рваные рубли, хватит ли до очередной получки... За тебя! - провозгласил Гнедой, поднимая рюмку с виски. - А ты пригубь и не пей. Ты можешь, Живоглот, тебе не ехать... Сильно только не нажирайся, не люблю я этого!

Через полчаса Гнедой проводил гостей. А еще через двадцать минут ему доложили, что приехал адвокат Сидельников.

- Постарел, постарел, Петр Петрович, - качал головой Гнедой. Поседел-то как... Что, проблемы какие?

- У кого их нет, Евгений Петрович, - развел руками Сидельников, невзрачный мужчина лет пятидесяти в скромном костюме. - Жена вот приболела, с сердцем что-то.

- А на лечение денег нет? И одет как скромно, пиджачок отечественного производства, старенький, мятый, - сокрушался Гнедой. - Денежные проблемы? Или комплекс Гобсека? На чем передвигаешься по земле, на "Роллс-Ройс" еще не накопил при такой бережливости?

- "Жигули", седьмая модель, - пожал покатыми плечами Сидельников. Мне нравится...

- Да, скромность украшает человека. А ведь только за дело Ферзя, насколько мне известно, ты получил сто штук баксов.

- Чуть больше, Евгений Петрович, - улыбнулся Сидельников. - Андрей Валентинович очень щедрый и благодарный человек.

- Очень, очень благодарный, - согласился Гнедой. - Благородный и благодарный. Не то что я... Да у меня и денег таких нет, не того полета птица... Изволь закусить с дороги... Откушать, чего бог послал...

Они закусывали, пили коньяк и виски, потом Сидельников курил трубку, а некурящий Гнедой с наслаждением вдыхал ароматный дымок. Их неторопливую беседу прервал телефонный звонок.

- А, Мишель, ну как там? Так... Так... Отлично. Ну, ты у меня умница... Какой же ты у меня умница... Все бы так работали. Теперь немедленно в Рязань, а потом отдохнешь. Дадим тебе твой честно заработанный гонорар, и отдохнешь, как сам пожелаешь. Пока, удачи тебе...

Он положил трубку и внимательно поглядел в бездонные глаза Сидельникова.

- За работу, Петр Петрович. Они согласны, чтобы ты вел дело Кондратьева. Ты уже все обмозговал?

- А как же? Иначе и сам бы не взялся. Знаю, за что деньги получаю...

- Вот и получи аванс. И направляйся в офис фирмы "Гермес". Там тебе много не дадут, можешь работать почти бесплатно. Короче, наша задача - сто третья статья и червонец, минимум - лет семь... Даже так, пожалуй, червонца не надо, это перебор... Минимум семь, максимум восемь...

- По-моему, мне не надо повторять задание, Евгений Петрович, нахмурился честолюбивый Сидельников. - Я такого недоверия не заслужил.

- Гордый, до чего гордый и благородный ты человек, Петр Петрович, расхохотался Гнедой. - А за благородство надо платить. Пошли в закрома, ты святой человек, тебе можно...

Глава 14

Делом Кондратьева занялась городская прокуратура. Ему было предъявлено обвинение по статье сто третьей Уголовного кодекса - умышленное убийство. Дело стал вести опытный следователь Илья Романович Бурлак. Алексея перевели в "Матросскую тишину", и потянулась для него унылая, нелепая жизнь в душной зловонной камере, где ждали своей участи восемьдесят с лишним человек.

Он был внешне спокоен, замкнулся в себе, в обиду себя не давал, да и после нескольких небольших стычек его никто обижать и не пытался. В первую же ночь на Петровке Алексей сорвал зло на своем приблатненном золотозубом соседе, любителе поговорить, не понявшем, с кем он имеет дело, и решившем ночью выяснить с ним отношения. Сокамерники чувствовали, что с этим суровым седым человеком лучше не связываться, что он вполне может постоять за себя и достаточно опасен. Порой ему приходилось защищать от блатных молодых, случайно попавших в этот кромешный ад людей.

Адвокат Петр Петрович Сидельников наведался к нему еще на Петровку. В принципе, этот внешне скромный, предельно деловой человек понравился Алексею. Говорил он мало, вопросы задавал только по существу. Он сразу сказал, что полностью отвести обвинение в убийстве вряд ли удастся, но отвечать за него он должен не по сто третьей, а по сто пятой статье - за превышение пределов необходимой обороны. Дырявин пытался его убить, и Кондратьев, защищаясь, сам того не желая, убил его.

Бурлак же в это время вел активную работу со свидетелями. А нашел он их немало. И свидетельствовали они не в пользу обвиняемого.

Толстый Пал Егорыч показал, что разговаривал с Кондратьевым, когда тот менял колесо. Когда же он возвращался с собакой домой, он увидел странную сцену - Кондратьев душил какого-то лежавшего на земле человека. А потом сел в машину и уехал. А он, хоть и был с овчаркой, вмешаться побоялся и нырнул в подъезд. Примерно то же показала и старуха Жилкина, жившая в том же подъезде на пятом этаже.