"Мне сопутствовала счастливая звезда..." (Владимир Клавдиевич Арсеньев 1872-1930гг) - [8]

В Петропавловске-Камчатском Арсеньев как заведующий устройством переселецев тут же приступил к своим обязанностям. В первый же день он устроил совещание с областным Камчатским комитетом и представителями Завойкинского волостного комитета, на котором рассказал о планах и задачах экспедиции. К этому времени маршрут Арсеньева вылился в ясную и определенную форму: он идет обследовать долину р. Камчатки с точки зрения возможности пересления, а попутно будет собирать этнографические и географические сведения. Вернуться домой он предполагал с последним пароходным рейсом в ноябре или начале декабря, с тем чтобы через год возобновить работы на Камчатке, особенно на ее восточном побережье, богатом пушниной и морскими животными.

В Петропавловске-Камчатском Арсеньев познакомился с П.Т.Новограбленовым,* первым камчадалом, получившим высшее образование. Их сблизила любовь к Дальнему Востоку и беспокойство о его будущем. 2 августа 1918 года на крейсере Управления рыбных и звернных промыслов «Командор Беринг» В. К. Арсеньев и его помощники отправились в Усть-Камчатск. В этом поселке жизнь теплилась только благодаря рыбоконсервному заводу братьев Демби. Они же дали приют Арсеньеву и его спутникам. Владимир Клавдиевич обнаружил среди обитателей поселка знакомого Д Г. А. Крамаренко, с которым познакомился в Петербурге 8 лет назад, когда после путешествия своего на Камчатку с фонографом и кинематографом читал доклад и показывал свои кинематографические снимки в Географическом обществе.

Еще больше, чем с Крамаренко-старшим, Владимир Клавдиевич сблизился с его сыном, 15-летним Жорой. Мальчика отличала склонность к исследованиям и наблюдениям за природой, а также дотошность и аккуратность в сборе материалов. Владимир Клавдиевич поделился с ним опытом по заполнению путевого дневника.

Последняя часть пути к городу была самой памятной. Путешественники любовались живописной дорогой и красотой Коряцкого и Авачинского вулканов. Уже в сумерках 25 сентября они пришли в Петропавловск. К счастью, судов, отправляющихся во Владивосток, в гавани было предостаточно. На рейде стояли стояли «Адмирал Завойко», «Монгугай», «Эривань» и военный транспорт «Якут». На нем-то путешественники и отправились 6 октября 1918 года во Владивосток, куда пришли ровно через неделю.

В Хабаровск Владимир Клавдиевич не вернулся и сразу же после экспедиции разошелся с женой. В дневнике, который Арсеньев вел на Камчатке, 5 сентября 1918 года появились такие строки: «Вчерашний тяжелый сон не выходит у меня из головы. Я видел какой-то водопад шириной 1–2 версты. Откуда-то взялась нагая жена. Она жаловалась, что у нее болят ноги. Почему-то нам непременно надо было перейти через этот водопад. Мы пошли. Я поддерживал ее и со страхом думал, как она выдержит холод и пройдет такое опасное место и такое большое расстояние по воде. Жена один раз сорвалась, и я ее поддержал и стал всячески уговаривать собраться с силами и как-нибудь потерпеть. Целый день я находился под впечатлением этого сна».

ЛИЧНАЯ ЖИЗНЬ

Белой властью было организовано во Владивостоке Управление рыбными промыслами Дальнего Востока и 1 ноября 1918 года начальство подписало приказ о назначении В.К.Арсеньева младшим инспектором рыболовства. В конце ноября того же года Арсеньева ждал страшный удар, преодолеть который он смог, лишь призвав на помощь все свое мужество. Его отец Клавдий Федорович, потомственный гражданин Санкт-Петербурга (почетное звание- прим. авт.), вышел в отставку еще в 1913 году в должности заведующего движением Московской окружной железной дороги. Во время гражданской войны он предпочел со всей семьей жить в деревне, где было проще сводить концы с концами. На хуторе Дубовщина близ села Батурино вместе с родителями жили две сестры Владимира Клавдиевича Арсеньева и его брат Клавдий Клавдиевич с женой Еленой Леонардовной.

Вечер 24 ноября 1918 года семья проводила, как обычно. Поужинали, когда за окном опустились сумерки, и коротали время до сна за какими-то незначительными разговорами и занятиями. Все вздрогнули, когда во дворе раздался громкий звук. 37-летняя Лидия Клавдиевна, самая смелая, решила посмотреть, что это такое. Как только она открыла входную дверь, ей в лицо пахнул огнем выстрел. Тут же в комнату ворвались какие-то люди. Угрожающе размахивая обрезами, они схватили деда и 47-летнего Клавдия Клавдиевича, который с детства был инвалидом и едва стоял на костылях. Грабители стали требовать денег, но дома ничего ценного не было, кроме большого рояля. Пока допрашивали мужчин, женщины перевязывали лицо Лидии Клавдиевне, которую трясло, как в лихорадке. Бандиты действовали быстро. Поняв, что в этом доме поживиться нечем, они поторопились расправиться со свидетелями. Первым убили Клавдия Федоровича. Увидев упавшего мужа, Руфина Федоровна потеряла сознание. Один из бандитов тут же выстрелил ей в голову, другой прицелился в Клавдия Клавдиевича, который едва стоял на костылях, прижавшись к стене.

Пока Елена Леонардовна бегала по дому, взывая о помощи, а бандиты стреляли в нее, Лидия Клавдиевна схватила своих детей, восьмилетнюю Наташу и четырехлетнюю Ирину и быстро затолкала их под кровать. Когда бандитам удалось догнать Елену Леонардовну, они вернулись за Лидией Клавдиевной, которая, стоя на коленях у кровати, пыталась уговаривать бандитов пощадить детей. Ответом на ее мольбы был выстрел. Расправившись во взрослыми членами семьи, убийцы заглянули под кровать, но увидев там только обезумевшую малышку Ирину, пощадили ее. То ли они просто не заметили за девочкой ее сестры, то ли уже пресытились убийствами. Бандиты стали было рыться в вещах, как вдруг раздался звонок будильника. Неожиданный звук напугал преступников, и они поторопились покинуть дом со своей добычей — несколькими серебряными ложками, вилками и ножами. Уже под утро на хуторе появились люди из села. Их позвала Домна, которая убирала в доме и во время злодейского убийства успела спрятаться в подвале за бочкой. Следователь — белый офицер провел дознание дотошно. Перед старшей девочкой провели всех мужчин села. Она тут же опознала двоих. Остальные успели скрыться. Эти двое и рассказали, что они решили «экспроприировать богатеев» с хутора. Зная, что в этот день Клавдию Клавдиевичу, служившему инкассатором, должны были принести деньги, крестьяне решили сделать налет. Это было время, когда из крестьянской массы, поднялись люди, для которых символом жизни стал девиз «Грабь награбленное!»