Мне повезло вернуться - [57]
Все ясно, чего Олежка удумал. Будет теперь над Ходжой прикалываться и нервы тому щекотать. Опять же если что, будет повод по башке ему надавать. Тоже развлечение, заодно и согреемся.
Вяло, скорее для порядка, пытаюсь отговорить Никулина. Но, получив в ответ привычную уже очередь: «Да пошел ты на…, да пошел ты на…», расслабляюсь. Занимаю место в партере.
Минут через пять повторяется та же история.
Тут уж и я впадаю в азарт — следующую палку запускаю в сторону елок сам. Палок у нас с Никулиным много, дури тоже хватает. Ходжа так просто не ведется, но с каждой попыткой «градус» напряжения повышается.
— Ты че, чмо, вообще, что ли, мышей не ловишь? Не слышишь, что ли, там шуршание какое-то? Там точно приближается кто-то!
В какой-то момент случается то, что должно случиться: Ходжа «ломается».
— Ходжа, ты слышал?
— Так тошна! «Духы»!
— Ну и чего ты? Твои действия?
Ходжа выпускает в сторону непонятных звуков очередь. Туда же лепит Никулин из «эсвэдэшки», а я, словно одурманенный первыми звуками выстрелов, раздавшихся в ледяном воздухе, выскакиваю из окопа и с бедра засаживаю в елки на склоне всю сорокапятку своего «АКСа».
Что тут началось! Мы и не предполагали такого с Олегом. Такое впечатление, что пацаны только и ждали, чуть ли не с пальцами на спусковых крючках сидели.
Сразу же после нас начинается пальба на противоположном фланге — там сидит третий взвод. Тоже больше половины наш призыв — и тоже, видать, маются ребята. Чуть позже оживает небольшой хребет, протянувшийся от нашей горки вниз, в сторону роты. Там, прикрытый с обеих сторон нами и третьим взводом, сидит «шнуровский» взвод Толяна Кочетова. Где-то там берлога Пахома, балдеющего среди полутора десятков «шнуров» при отсутствии какой бы то ни было за них ответственности.
Пахом серьезный боец в отличие от нас с Никулиным. Настоящий «дед». Положено дембелю спать — он и спит. Подумаешь, холод, подумаешь, зима — раз служба идет, так что ж солдату не спать? А то какой пример молодежи?
Саня вспоминал потом, что при звуках совершенно безумной стрельбы, начавшейся абсолютно неожиданно и со всех сторон сразу, сквозь сон решил: «Шандец, приплыли!» Схватился за винтовку, выкатился из своей берлоги — и первое время даже не мог понять, что происходит, потому что стреляли мало того, что со всех сторон, так еще и в обе стороны от хребта и с обоих его флангов. Представляю себе, каково это должно казаться спросонья и без понятия об истинной сути и первопричине происходящего…
Эффект превзошел все наши с Никулиным ожидания. Развеяли напряжение, блин… расслабились! Чего теперь делать-то?
В безумной стрельбе наступает передышка — то ли команд каких ждут, пережив первый всплеск дури, то ли перезаряжают все. А может, доперло, что по ним вроде не стреляет никто.
К нам подлетает Кондрат.
— Че было-то?
— Да Ходжа вроде на склоне «духов» углядел. Правда, Хужанбердыев?
А куда он денется-то. Попробует сказать, что нет, — так ему первому и влетит. Сначала от взводного, ну а потом уж…
— Так тошно, таварыш старшы лэтенант!
Кондрат с подозрением косится на склон и уж собирается сказать что-то, но тут замечаем, что, как и два дня назад, в мой день рождения, со стороны роты чешут ротный с замполитом. Только тогда лица у них были напряженные, а сейчас скорее возбужденные.
— Что тут у тебя, Миша?
Теперь очередь Кондрата оценивать свои шансы и решать, на чьей он стороне. Сдав нас, он подставляет, возможно, и себя.
— Да че-то какое-то шевеление было на склоне…
— Где, на каком?
— Да вон там, вон у тех елок подальше, где погуще натыканы.
Кондрат просто артист. Станиславский бы гордился!
— Шейнин, дай осветительную!
Вытаскиваю из «лифчика»,[17] который успел уже напялить после начала «боя», осветительную ракетницу. Выпускаем одну, вторую… Снег белый, елки черные, тени по снегу мечутся — ни хрена не разобрать. Но жутко. Даже нам с Никулиным жутко…
Ротный бросается к рации:
— Я «Остров». Предполагаю передвижение противника. Подсветите!
Броню долго уговаривать не надо. Там тоже небось все заведенные после случившегося с первой ротой. Через несколько минут шуршание — и небо расцветает светлячками осветительных снарядов. Правда, бо льшая часть «светлячков» тут же камнем летит вниз.
А где еще брать молодым стропы на неуставные аксельбанты для парадок дембелям в десантной части, все парашюты которой хранятся где-то в Союзе? Если вообще они еще где-то хранятся. Бригада-то вся целиком в Афгане чуть ли не с декабря 1979-го, с самого ввода… Единственные парашюты — в осветительных снарядах. То-то на складе РАВ молодым никогда не скучно в карауле…
Но, видно, не до всех осветительных добрались еще — осенники почти уже все разъехались, а весенники еще не занялись вплотную парадками. Так что постепенно местность на некоторое время заливается мертвенно-бледным светом. Некоторые осветительные все-таки опускаются, как положено, медленно. Тени на снегу от всего этого разнобоя «светлячков» еще чернее, еще суетливее и еще неразличимее. Кажется, уже весь склон шевелится!
И вдруг ротный кричит:
— Вижу, вон они, человек 12! Все в черном, уходят по склону!
Вот уж тут мы совсем охренели. Какие 12? По какому склону?! И почему в черном?!!
Эта книга – «непридуманные истории» бойца 56-й десантноштурмовой бригады, воевавшего в Афганистане в 1984–1986 гг. Это – «окопная правда» последней войны СССР. Вся правда о жизни и смерти «за речкой». О том, «какой звук издаёт пуля, врезаясь в песок или камень около твоей головы». О том, каково это – «подняться и пробежать под градом «духовских» пуль эти грёбаные 10 шагов». О том, как война «вытаскивает всё самое светлое и самое смрадное, что есть в каждом из нас». О том, что «после Афгана мы никогда уже не будем собою прежними…».
В книге автор рассказывает о непростой службе на судах Морского космического флота, океанских походах, о встречах с интересными людьми. Большой любовью рассказывает о своих родителях-тружениках села – честных и трудолюбивых людях; с грустью вспоминает о своём полуголодном военном детстве; о годах учёбы в военном училище, о начале самостоятельной жизни – службе на судах МКФ, с гордостью пронесших флаг нашей страны через моря и океаны. Автор размышляет о судьбе товарищей-сослуживцев и судьбе нашей Родины.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Валентин Иванович Аккуратов встретился с главным героем этой документальной истории в Арктике в тяжелые годы войны.Григорий Бухтияров был одним из тех молодых людей, которые пришли в Арктику перед самой войной по призыву комсомола. Пришли, чтобы осваивать берега и просторы Ледовитого океана, где пролегал Северный морской путь. До этого Бухтияров никогда не бывал в Арктике, готовился стать учителем, но, увидев ее однажды, навсегда связал свою судьбу с ней. Он освоил профессии метеонаблюдателя, охотника, повара, плотника, каюра, то есть научился всему тому, что необходимо было для жизни и работы в условиях полярных зимовок.Когда фашисты напали на нашу страну и вражеские корабли и подводные лодки появились в северных водах, советские полярники, летчики, моряки встали на защиту родной Арктики.
Книга об одном из величайших физиков XX века, лауреате Нобелевской премии, академике Льве Давидовиче Ландау написана искренне и с любовью. Автору посчастливилось в течение многих лет быть рядом с Ландау, записывать разговоры с ним, его выступления и высказывания, а также воспоминания о нем его учеников.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Как-то раз одуревшие с голодухи десантники старательно опустошили местную дынную бахчу, и афганские крестьяне не преминули тотчас пожаловаться командованию. Чтобы замять инцидент, убытки дехканам компенсировали большой партией армейского сухпайка. Спустя некоторое время «Голос Америки» сообщил, что «рашен коммандос травят мирное население Афганистана бактериологическим оружием». Весь гарнизон сутки по земле катался от смеха… Война, как ни странно, это не только страх, смерть, кровь. Это еще и забавные, веселые, невероятные истории, которые случались с нашими бойцами и поддерживали в них светлую надежду на то, что война закончится, придет долгожданный мир и они вернутся домой живыми…
Это не детектив, не фантазия, это правдивый документ эпохи. Искрометные записки офицера ВДВ — о нелегкой службе, о жестоких боях на афганской земле, о друзьях и, конечно, о себе. Как в мозаике: из, казалось бы, мелких и не слишком значимых историй складывается полотно ратного труда. Воздушно-десантные войска представлены не в парадном блеске, а в поте и мозолях солдат и офицеров, в преодолении себя, в подлинном товариществе, в уважительном отношении к памяти дедов и отцов, положивших свои жизни «за други своя»…
Это была война, и мы все на ней были далеко не ангелами и совсем не образцовыми героями. Осталось только добавить, что этот рассказ не исповедь и мне не нужно отпущение грехов.
Наконец-то для сержанта-десантника Сергея Прохорова, сражавшегося в Афгане, наступил заветный дембель! Конец войне… Но по досадной случайности Сергей не попадает в списки дембелей, улетающих домой первой партией. Что же делать? На ловца, как говорится, и зверь бежит. На кабульском аэродроме Прохоров встречается с прапорщиком Костроминым, который обещает помочь. Для этого сержанту надо нелегально проникнуть на борт «Черного тюльпана», а на подлете к Ташкенту спрыгнуть с парашютом, прихватив с собой контейнер с посылкой для мамы прапорщика.