Мне не жаль - [16]
:
Так у тебя не было этого ноутбука?
ЭДГАР:
Я ничего не знал об этих записях.
ГОСПОЖА ФЕРХЛЕНДЕР:
Вопрос не о записях, Эдгар.
ЭДГАР:
Ноутбука Юлии не было в сумке. И даже если бы все было иначе, вряд ли я бы опубликовал все эти записи о себе.
ГОСПОДИН ВЕЙГАНД:
Вам, должно быть, было трудно это читать. Я имею в виду, никому бы не понравилось читать такое о себе.
ЭДГАР:
Было неприятно.
ГОСПОДИН ВЕЙГАНД:
Тем не менее она писала не только о тебе. Так что тот факт, что тебя упомянули, не означает, что ты не причастен.
ГОСПОДИН РОТШИЛЬД:
Его упомянули? Думаю, вы просто описываете обстоятельства. Вы хоть записи сами читали?
ГОСПОЖА ФЕРХЛЕНДЕР:
На самом деле господин Вейганд хочет сказать, что…
ГОСПОДИН РОТШИЛЬД:
При всем уважении, думаю, я хорошо понимаю, что говорит господин Вейганд. А именно то, что мой сын мог публиковать записи о нем самом, чтобы отвлечь от себя подозрения. Как своего рода алиби. Он бросает взгляд на господина Вейганда. Вы это имели в виду, не так ли?
ГОСПОДИН ВЕЙГАНД:
Что ж, по крайней мере, это одно из предположений, которое нельзя упускать из виду.
ГОСПОДИН РОТШИЛЬД:
И каков был его мотив?
ГОСПОДИН ВЕЙГАНД:
А я знаю? Возможно, отказ. Или месть. Он пожимает плечами. Ведь девушка изрядно поиздевалась над ним в этих записях.
ГОСПОДИН РОТШИЛЬД:
Отомстил, опубликовав те самые записи с информацией про него, которую лучше никому не знать? Чтобы все могли это прочитать? Даже вы должны понимать, что это было бы довольно глупо.
ГОСПОДИН ВЕЙГАНД (раздраженно):
Что вы имеете в виду?
ГОСПОЖА ФЕРХЛЕНДЕР:
Господа, давайте продолжим эту тему, ладно? Эдгару: Есть ли у тебя подозрения насчет того, кто выложил записи в Интернет?
ЭДГАР:
Думаю, у любого человека в этой школе была причина это сделать.
ГОСПОЖА ФЕРХЛЕНДЕР:
Линду Офербек несколько раз называли как возможного подозреваемого. По словам некоторых студентов, Марлене Миллер и Юлия Нольде издевались над ней многие годы. Короткая пауза. Вы близкие друзья, верно?
ЭДГАР:
Да.
ГОСПОЖА ФЕРХЛЕНДЕР:
Правда ли, что над ней издевались?
ЭДГАР:
Да, это верно.
ГОСПОЖА ФЕРХЛЕНДЕР:
Как вы думаете, Линда могла опубликовать эти записи? Как своего рода месть за все?
ЭДГАР:
Вы хотите, чтобы я сдал свою лучшую подругу?
ГОСПОДИН ВЕЙГАНД:
Значит, вы думаете, что она могла.
ГОСПОДИН РОТШИЛЬД:
Он этого не сказал.
ГОСПОДИН ВЕЙГАНД:
И в самом деле.
ГОСПОЖА ФЕРХЛЕНДЕР:
Господин Вейганд, пожалуйста, не говорите за мальчика.
ГОСПОДИН ВЕЙГАНД:
Но он это подразумевал.
ГОСПОДИН РОТШИЛЬД:
Вы это сказали, а не он.
ГОСПОДИН ВЕЙГАНД, хмурясь:
Что я сделал?
ГОСПОДИН РОТШИЛЬД:
Я могу повторить, если у вас проблемы со слухом.
ГОСПОЖА ФЕРХЛЕНДЕР:
Господа, пожалуйста. В нынешней ситуации нам действительно не нужны театры военных действий. Снова Эдгару: Нет, я не жду, что ты подставишь Линду. Я просто хочу знать, думаешь ли ты, что это может быть она. Вот и все.
ЭДГАР:
Почему бы она сделала это сейчас? Я имею в виду именно сейчас, когда они уже оставили ее в покое.
ГОСПОЖА ФЕРХЛЕНДЕР:
Потому что есть вещи, которые нельзя забыть.
Линда сидит на своей кровати, гадая, прав ли Эдгар в этой ситуации. Может быть, она действительно просто слишком злопамятная. И проблема в ней. Может быть и так. Ах да, скорее всего так и есть. Дело всегда в ней. Разве не всегда проблемы в одном человеке больше, чем в другом? Разве не так работают отношения? Линде нравится быть всем для Эдгара. Это не преступление. Кроме того, она ничего не заставляла его делать. Это был его свободный выбор – влюбиться в нее. «Да, и теперь, видимо, он решил переключиться на Юлию, – говорит голос в ее голове. – Разве это не его дело?» «Нет, черт возьми, не только его», – говорит Линда в тишине своей комнаты, которая в тот же момент перестает ей нравиться, потому что внутри нее все взрывается.
Линда берет свой мобильный телефон, снимает блокировку и ищет номер Эдгара в списке избранных контактов. Второй по счету. Раньше был первым. Она отгоняет эту мысль и нажимает его имя, но затем сразу же кладет трубку, прежде чем появились первые гудки. Эдгар должен ей звонить. Он тот, кто должен извиниться. И Эдгар, которого она знает, сделал бы это давным-давно. Да и вообще бы этой ссоры не было. Потому что в правильной версии ее жизни он вышел бы из проклятого автобуса один. Линда отдала бы ему торт и поздравила бы его. Эдгар задул бы свечи и загадал желание, а потом они бы вместе съели лимонный торт на лужайке между учительской парковкой и спортзалом.
Линда кладет телефон на матрас и садится рядом с ним. Как будто это Эдгар, а не просто мобильное устройство. Она сворачивается в клубок и игнорирует чувство пустоты под ребрами. Ощущение, что она потеряла его. Но Эдгар – огромная ее часть. Как рука или нога. Она не могла его потерять. Она его продолжение, а он – ее. Так было всегда.
Линда лежит на спине и смотрит в потолок. Если бы они с Эдгаром не спорили, она бы сейчас не думала о нем. Скорее всего, Момо пришла бы к ней, они посмотрели бы фильм и уснули вместе. Или Момо продолжила бы читать ей книгу, которая так нравится Линде. Как в ту ночь, когда они обе не могли уснуть. Если бы они с Эдгаром не поссорились, ей было бы наплевать на него. Он просто был бы в ее жизни, а она – в его. Хотя сегодня у него день рождения. Линда плохая подруга. Та, которой у Эдгара, вероятнее всего, уже нет. Она поворачивает голову и смотрит на сотовый телефон, как будто мысленно заставляя его зазвонить. «
