Мне есть что сказать вам, люди - [30]

— А при чем здесь Ильхом Ибрагимович? — пожал плечами главный инженер.

— Говорит, что он посадил, вырастил, а я вот срубил, — улыбаясь, пошутил директор.

— Сумасшедший он. Куда ему деревья сажать? Всю жизнь другим делом был занят. Хозяином он здесь себя чувствовал. И все перед ним преклонялись. Странно вроде, а ведь так и было.

Через день приехал из редакции газеты журналист и полдня директор рассказывал, почему и зачем было срублено дерево.

Так продолжалось бы долго, если бы старик не сдержал свое слово. Он принес на завод два дутара, и в обеденный перерыв возле прохладных фонтанов нежно зазвучала музыка, приглашая всех работников на праздник. Из собравшихся быстро образовалась певческая группа, которая исполнила несколько мелодичных песен.

Директор, наблюдая за происходящим, подумал: «Как же талантлив наш народ. И как много нужно сделать, чтобы народ был счастлив. А тут иногда старое, никчемное держит двумя руками и не пускает, мешает работать. У меня, директора, столько дел, а тут целый год — о дереве. Конечно, природу надо беречь. Хорошо, что хоть только за дерево ругают. А вот если бы за завод, где приходится все ломать и перестраивать. А новое само собой не приходит. Приходиться требовать, ругать, ошибаться». Думая об этом, директор не скрывал грустной улыбки.

С приходом осени на территории завода опять сажали новые деревья и цветы. И когда директор завода узнал, что умер Ильхом Ибрагимович, то поехал на кладбище и у его могилы посадил две чинары. Когда его спросили, почему он посадил две чинары, а не одну, он ответил: «На всякий случай».

Если хотите узнать подробнее эту историю, то зайдите в заводской клуб, где на самом видном место висят два дутара, красиво сделанные умелыми руками. Возьмите их и прикоснитесь к их мелодичным струнам, и они расскажут вам о жизни — вечной и прекрасной.

«Мастер и маргарита»

Солнце уходило с неба на ночлег. В весеннем саду играл оркестр. За праздничными столами гуляли люди. Он был здесь случайным гостем. Ему, как незнакомцу, уделяли больше внимания, чем другим и, конечно же, наливали побольше. Гости ели, пили, пели и танцевали… Вытащили из-за стола и его. А у него не слушались, подкашивались ноги. Он упал бы, если б женщина в белом греческом платье его не поддержала. Он с благодарностью посмотрел в ее глаза и воскликнул:

— О боже! Какие звезды я вижу! — Задрав голову вверх, он осмотрел небо и, покачав головой, неожиданно заключил — Чепуха! Где же я еще видел эти звезды, где? А-а, вспомнил!.. В колодце прошлым летом, в жаркий полдень. — И внимательно вглядевшись в женщину, спросил — Кто вы такая?

— Я? — смутившись, рассмеялась женщина и, уперев руки в талию, промолвила — Я — Маргарита.

— Маргарита? — повторил он непослушным языком. — Где же твой Мастер? — спросил он.

Раздался хохот…

— Дурак! — вскрикнула она. — Мастер давно умер.

— Умер… — многозначительно повторил он. — А почему ты жива?

— Уберите его от меня, привязался как банный лист, — со злостью сказала женщина.

Он опустился на колени и, закрыв лицо ладонями, шептал:

— Ах эти звезды, звезды…

— Что с тобой? Ты что, — спросила женщина, — плачешь? Да не хотела я его обидеть, уйдите прочь! — кричала женщина. — Что с тобой, я действительно не хотела тебя обидеть. Вставай, земля еще холодная, — ласково уговаривала она.

Он, приподнявшись с земли, обнял ее и прошептал на ухо:

— Здравствуй. Теперь я знаю, кто ты. Я вспомнил, где и когда видел эти звезды. Так ты говоришь, что Мастер умер?

— Что с тобой, юноша? — улыбнувшись, спросила она. — О каком Мастере ты говоришь?

— Ах, так ты еще не поняла? — продолжал он. — Ты не знаешь, что в нашем детдоме я нарисовал свою первую картину и назвал ее «Звезды». На голубом фоне — женщина в белом платье идет к восходу солнца с полевыми цветами в руках. И в глазах у нее, — не знаю, почему у меня так получилось, — искрились звезды. Когда меня спросили, почему я нарисовал эту женщину, я ответил: «Это же моя мама».

Они стояли и смотрели друг на друга. По щекам ее текли слезы.

Она сказала:

— Здравствуй! Где же ты так долго был?

— Это я спрашиваю, где ты была, почему не искала меня? — говорил он.

— Я оберегала Мастера. Он у меня был хорошим, добрым человеком. Долго болел, и я от него не могла отойти, — по-матерински ласково говорила она.

Гости не могли понять происходящего. И стали покрикивать:

— Что там у вас за симпозиум?

А они продолжали говорить о жизни, о звездах. Вдруг женщина, гордо повернувшись к присутствующим, ясным голосом сказала:

— Друзья! Знакомьтесь, это мой сын.

— С вами, братцы, не соскучишься, — громко выпалил один из гостей.

— Ну и не скучайте! — отпарировала женщина. — Мы с сыном решили уехать к морю. Он там родился. Найти там колодец, где в жаркий полдень можно увидеть звезды, такие же, какие видел мой сын, что в момент печали появляются в моих главах.

Среди гостей раздался шепот и смех.

Женщина, подняв к небу голову, воскликнула:

— Сынок, а сынок, нам нужно идти. Нас ждут звезды.

Присутствующие сидели молча, так и не поняв происходящего. Один из гостей, провожая их взглядом, подытожил:

— Сумасшедшая ваша Маргарита. И Мастер ее был странным человеком. И еще этот пришелец. Какой там сын, если она, на вид, старше лет на пять, на семь. И сразу «сын», «сын».