Мне было 12 лет, я села на велосипед и поехала в школу - [2]

Когда едешь в школу, то совсем не думаешь каждое утро о том, что тебя может похитить грабитель, притаившийся внутри грузовичка.

Каждый раз, когда мне приходилось рассказывать об этом сначала следователям, потом в суде присяжных или моей тогдашней подруге, я видела себя на той дороге: меня схватили с велосипеда рядом с изгородью, в пятидесяти метрах от сада моей одноклассницы. Я могу пройти тот отрезок пути пешком, проехать на машине или велосипеде. Но именно тот момент и то место остались в моем сознании в застывшем, невыносимом состоянии.

Именно в тот момент монстр убил мое детство.

В то утро мой отец смотрел, как я уезжаю, и провожал меня глазами до въезда на мост. Я помахала ему рукой, потом свернула к колледжу, и он тоже ушел… В этом месте дорога раздваивается, и я должна была быть внимательной, чтобы повернуть налево по направлению к стадиону и бассейну, а потом к колледжу.

Обычно дорога до колледжа занимала у меня десять или пятнадцать минут. Путь составлял два, два с половиной километра, не более. Я уже проделала две трети пути, когда подъехала к улице, ведущей к стадиону.

Это безлюдная улица, и в этот ранний час даже собаку на ней не увидишь. Было около половины восьмого; из дому я выехала примерно в 7:25. Часто моя подруга Давина ждала меня возле своего дома, их гараж выходил на эту улицу. Она видела меня из сада, и остаток пути мы проделывали вдвоем, а иногда и втроем, потому что с нами часто был ее младший брат.

Если же я не видела ее с высоты, подъезжая к ее дому, я дальше ехала одна, и мы встречались уже в колледже. Тогда я говорила себе: «Наверное, ее мама решила отвезти ее сегодня на машине, а может быть, она уже ушла, а может быть, еще не вышла из дому…» Но поскольку мне надо было еще поставить на стоянке у колледжа свой велосипед, а это занимало несколько минут, между нами существовал такой молчаливый уговор.

В то утро я издалека увидела, что ее нет, поэтому решила продолжать свой путь по пустынной улице, вдоль довольно высокой густой ограды. Обочина в этом месте была узкой, я ехала по середине дороги и если слышала сзади мотор автомобиля, то прижималась к правому краю.

Я любила приехать в школу пораньше и не спеша поставить свой велосипед. Приближался конец учебного года, моего первого года в колледже. Училась я неплохо, но совершенно ничего не соображала в математике, и мама часто упрекала меня: «Ты опять провалилась!»

Чаще всего я пожимала плечами и убегала играть в свой домик в углу сада или к подружкам. Говорили, что у меня «отвратительный характер», но, поскольку это не ограничивало моей независимости, это меня не слишком-то трогало. По правде сказать, мой отвратительный характер был моим самым лучшим приятелем и им же и остался.

Но в то утро вторника 28 мая 1996 года я не слишком задумывалась об этом. Я даже не знаю, чем были заняты мои мысли. Я медленно крутила педали; ведущая к стадиону улица была маленькой, тихой и очень мрачной.

Я услышала шум мотора и прижалась к правой стороне. Я была в пяти метрах от гаража моей подруги, очень близко от ограды. За оградой находился дом. Если бы кто-то был у окна или в саду, он мог бы все увидеть. Но никого не было, было слишком рано, и еще не рассеялись утренние сумерки. Если бы Давина ждала меня там в то утро, ничего бы не произошло, может быть… А если бы, как часто бывало, там оказалась ватага школьников, которые шли по этой дороге, чтобы сократить путь до колледжа, свидетелей было бы слишком много.

Но в поле моего зрения не было никого. Я ехала вперед.

Это был ржавый грузовичок, такой фургончик, переделанный в дом на колесах, с тремя сиденьями впереди и скамьей-лежанкой сзади. Стекла были закрыты ужасными занавесками в желто-коричневую клетку и залеплены сотней самоклеящихся картинок. Если я видела такую машину в городке, когда мы гуляли с мамой, я со смехом говорила ей: «Ты только посмотри на эту развалину! Мотор чихает, а выхлопная труба того и гляди отвалится…»

Я чувствовала, как он приближается ко мне, этот ужасный фургон, а потом я его увидела. Боковая дверца была открыта. Один из мужчин высунулся наружу, а другой продолжал вести машину. Я не поняла точно, что произошло, потому что инстинктивно закрыла глаза, прежде чем испугаться. Я почувствовала, что меня сдернули с моего велосипеда за секунду, буквально на лету, одной рукой закрыли мне рот, а другой глаза. Мои ноги на мгновение коснулись седла. И мой велосипед упал. С быстротой молнии меня засунули внутрь фургона, и мужчина сорвал с меня рюкзак.

Такое можно увидеть только в кино: изображение движется так быстро, что вот уже хоп! — и готово.

Когда я рассказывала гораздо позже обо всем этом Давине, она меня спрашивала: «Но неужели ты не могла ничего сделать? Ты не могла отбиваться?»

Я крутила педали и — хоп! — уже оказалась в фургоне! Как потом оказалось, они целую неделю выслеживали меня, как охотники. Конечно, я пыталась сопротивляться, но я была слишком маленькой для этого. Мне было двенадцать, но выглядела я едва на десять, метр сорок пять и тридцать три кило весом… Я была такая миниатюрная, такая худенькая, что старшеклассники меня часто спрашивали: «Эй! Ты уверена, что учишься здесь?»