Подтверждением сервисного центра, как оказалось буквально через десять минут, можно было подтираться в сортире: азиат, выслушав приветственные фразы на своём, как ожидалось, языке, молча отвернулся к окну. Затем, постояв, забросил еду обратно в пакет Лидии (продемонстрировав, надо полагать, таким образом возврат еды).
И через секунду вышел из душевой с остатками, видимо, этого злосчастного кроля, из-за которого весь сыр-бор и начался.
В этот момент, как на зло, на комм поступил вызов от Старшего воспитателя. Чертыхнувшись, Лидия ответила на вызов.
– Ну что, вы там как? – явно из вежливости спросил её Лео, внимательно глядя через плечо Лидии, где новоиспечённый кадет дожирал Банни.
Лидия помолчала секунды три, вдохнула, выдохнула и сказала искренне:
– Блядь, вот же скотёнок туземный. И не сделаешь ему ничего! Всё этот долбаный Указ о соблюдении прав народностей! Кстати, Лео, а откуда он? Язык, который в личном деле, он не понимает…
– Даже не знаю, что сказать. – Задумчиво отозвался Лео, продолжая сверлить задумчивым взглядом затылок азиата.
Разговор продлился ещё с половину минуты, после чего Лидию посетила отчаянная идея (а что, всё равно терять нечего. Да и не будет ничего, из-за туземного дурачка-то).
Китаец продолжал стоять спиной, видимо, демонстрируя тактичность в момент звонка Лео.
Лидия абсолютно спокойно достала таззер, выставила переключатель в субмаксимальное положение и, не вставая с места, зарядила туземному китайцу в спину полуторную дозу. Вырубая того с гарантией.
* * *
Через некоторое время, в кабинете Старшего воспитателя.
– Лидия, ты что, помещала его в гипномодуль? Без согласия его, его ближайших родственников или опекунов?! – Лео был искренне взволнован, причин чего Лидия не понимала.
– Ну да, а что такого? – искренне удивилась она в ответ. – С нашими же малыми народностями всегда так делаем.
– Молись. Чтоб сошло… – пробормотал Лео и, как и малолетний китаец некоторое время назад, тоже повернулся спиной. – Он же не наш, он из другой страны, и член их Августейшей Фамилии, – продолжил Лео, глядя в окно. – Если верить пришедшим бумагам. А вернее, если читать между строк: бумаги на него как раз, считай, отсутствуют.
– Лео, ты меня не беси! Ну и хер с ним! Мало ли через нас туземцев проходит? И покруче народ видывали… – наедине, Лидия могла себе позволить и не такое.
Она отлично понимала, что ещё одной красивой женщины (да на три десятка лет моложе, да с такими данными!) у старика Лео в жизни больше не будет: калибр у него не тот.
Сама Лидия в Корпусе оказалась случайно. Что, впрочем, не помешало ей искренне увлечься пребывающим в достаточно почтенном возрасте Лео.
Дальних планов, в её положении, она не строила. Разобраться бы с проблемами Рода, да ранги бы поднять… А здесь и сейчас её устраивало всё. Кстати, доминировать над Лео ей нравилось больше всего…
Лео удивлённо завращал глазами, силясь что-то сказать в ответ, но его рот был плотно занят губами Лидии (у которой на ближайшие три минуты резко изменились планы. А Лео отказать однозначно не мог – калибр не тот. И, как на женщину, он на Лидию уже отреагировал – это чувствовалось даже сквозь брюки).
* * *
С детства знал: чужакам верить лишний раз не стоит. Особенно иноверцам.
Да и как верить тому, кто напивается хмельным до полного скотства, уподобляясь животному. А потом ещё и жрёт шошка-етi … свинина по-местному. Именно её мне, как псу, притащила эта странная баба.
После её прихода и неудавшегося разговора (начатого ею так дебильно), ей прямо на комм пришёл вызов от того деда, который меня здесь «принимал» ночью.
Против деда я ничего не имел, потому из вежливости отвернулся, давая им поговорить.
Чтоб получить в затылок сколько-то там вольт, не шарю в электрике.
Как в тумане, помню, что меня местные охранники загрузили в медкапсулу. В принципе, знакомая техника. Ладно, наверняка ничего серьёзного… Сейчас чувствую себя нормально, если не считать отходняка от электричества.
Итогом экзекуции, как ни странно, явилось понимание мной их местного языка: принятая мной за медицинскую, капсула оказалась предназначенной для гипно-обучения.
Знание местного языка, конечно, хорошо.
Но по нашим законам, такие действия этой бабищи в мой адрес тянут на… много на что тянут. Не буду раскатывать губу. Возможно, жизнь тут ещё более непроста, чем я думал: у нас, например, за такие действия в адрес несовершеннолетних (ещё и иностранцев, которые приравниваются к гостям) такой «педагог» от тюрьмы бы никак не отвертелся. А тюрьмы у нас тяжёлые (впрочем, как и везде на Востоке).
Через некоторое время, в кабинете Старшего воспитателя.
Старший воспитатель со штанами, спущенными на щиколотки, сидит на крышке стола и жадно пьёт воду из прозрачного стакана. Допивает до дна, отставляет стакан в сторону и обращается к женщине (придирчиво что-то поправляющей на себе у зеркала):
– Лидия, я тебя очень люблю, но всё же… Как будем разруливать? Всё, что ты наваяла.
– Ты сейчас о чём? – женщина не сразу выныривает из своих мыслей, весело напевая под нос какую-то несерьёзную песенку.
– О гипномодуле. – Односложно бросает Старший воспитатель, не делая никаких попыток натянуть штаны. Затем, видя непонимание на лице женщины, поясняет. – Этот фортель, что ты провернула, безнаказанно срабатывает только с нашими «малыми народами», и только потому, что их элиты от нас во всём зависят. Сейчас, в твоём случае, незаконным было всё: и таззер, и гипномодуль.
