– Слушай, всё хотела спросить! А что у вас с посольствами и миссиями других государств?! Ладно, ваших взрослых не осталось. Но были же и люди других рас на территории?
– Когда всё только начиналось, посольства других стран эвакуировались в полном составе. Это было одностороннее решение отца, их отправить побыстрее. Он посчитал, что помощи всё равно не будет. Отправили, чтоб не плодить рисков для чужих людей и чтоб под ногами не путались.
– Странно. Я думала, у вас есть страны, с которыми вы в очень хороших отношениях, типа страны ЧяоШи и этого твоего Вана, – явно пытается подначить меня Лола.
– Им-то в первую очередь сказали мотать к себе. На них же вирус тоже действует. А что до отношений, то с ЖонгГуо они даже не на уровне государств нормальные. Вернее, не так сказал… Нормальные отношения на уровне государств с ними – следствие того, что на бытовом уровне всегда можем рассчитывать друг на друга. Смотри, пример. Допустим, есть хозяин баранов на нашей стороне, выпасает летом в районе границы с ними. Допустим, случается сель либо наводнение, либо молния шарахнула. В общем, на нашей стороне срочно нужна помощь. До границы с хань – ну пусть пятнадцать миль. До нашего города – пусть тридцать. Вот отгадай, в какую скорую помощь будет звонить этот наш? В ханьскую или в нашу? Именно в этой ситуации?
– Как такое может быть? – Лола искренне недоумевает и, кажется, какое-то время впечатляется приведённым примером.
– А-а-а, тут ещё надо знать, что у нас соглашение об облегчённом пересечении границы для жителей пограничных областей, – добавляю, чуть подумав. – С ускоренной и облегчённой процедурой погранконтроля. Если в реале, все местные, с обеих сторон границы, внесены в единый реестр погранслужб, для упрощённого пересечения. Там же начальники областей по обе стороны, по факту, рулят. Вот есть регулярные и обновляемые списки тех с обеих сторон, кто проживает, кто в гости приехал. Если ты есть в этом списке – можешь скорую из ЖонгГуо вызывать, приедут даже вне очереди. Если у них уже есть три вызова в очереди со своей стороны, первым всё равно наш будут обслуживать. Для кого-то снаружи, может, и дико звучит. Мы привыкли. Это же не сегодня придумалось, за годы сложилось. Исторически.
– Ну ладно, ваша выгода понятна, – с азартом впивается в тему Лола. – А ханьцам от вас какая выгода? Пока что, рассказанное тобой похоже на одностороннюю игру в одни ворота. А их выгода где?
– Первое. Они имеют приоритетный доступ к нашему животноводству. По ценам и на условиях, которых больше нет ни у кого; не то что в регионе, а даже и на континенте. Ну вот тебе пример… сколько стоит баранья шкура?
– Понятия не имею, – удивлённо раскрывает глаза Лола. – Не сталкивалась никогда.
– Ладно. Перчатки у тебя есть кожаные? Сколько стоили?
– У меня дорогие. Тридцать пять монет.
– Теперь посчитай, сколько таких перчаток из одной шкуры можно наделать. Или меховых курток, не знаю слова по-вашему. Или одежды из дублёной кожи, я в магазине видел – они у вас очень дорого стоят.
– А у вас они что, бесплатно? – смеётся Лола.
– В сравнении с вами – почти… Мы им раньше шкуры вообще часто бесплатно отдавали.
– Как так?! – она снова удивляется.
– Да так же, как и желудки говяжьи! Ты просто не оттуда, не знаешь… Ну вот режу я одного барана; допустим, гости приехали. Куда я ободранную шкуру дену?
Пытаюсь привести самый простой пример, вопрос только, насколько Лола в теме.
– Обработаешь и отложишь для продажи? – почти не разочаровывает Лола. С поправкой на местные реалии.
– Ага, щ-щас… всё брошу – начну обрабатывать при гостях… Знаешь сколько с этой обработкой возиться? В общем, девять раз из десяти, шкура тупо выбрасывается в сарай и там лежит, пока не сгнивает. Есть два варианта обработать начерно, кстати; мокро-солёные и сухо-солёные. Но наши возиться на эту тему не любят. Одна шкура – это ни о чём, ну куда ты её в центре континента пристроишь? Когда до ближайшей больницы не одна сотня миль?! Вот в сарае и валяется. Допустим, лично ты за год баранов тридцать зарезал, – продолжаю. – Гости, праздники, просто поесть приготовить, то да сё. И эти тридцать шкур у тебя в сарае валяются в ужасном состоянии к концу сезона. И в конце года ты продал, допустим, половину прироста своего гурта, ну пускай тысячу баранов. И вот у тебя на руках, грубо, есть сто тысяч монет. По итогам года. В то время как у вас тут зарплата в пять тысяч монет в месяц считается чем-то выше стандарта. А стандарт – две тысячи.
Лола присвистывает и качает головой.
– Будешь ты этим десятком шкур заморачиваться? – объясняю, как мне кажется, очевидное. – И это мы ещё не считали коров и прочих крупных копытных. От них тебе тоже что-то капнуло в деньгах по итогам года. Порой побольше, чем с баранов. А-а, ещё шерсть забыл! Так-то мы шерстью не занимаемся, но с новой породой всё больше тех хозяев, которые переработку шерсти осваивают с удовольствием. Вот и скажи: будешь ты тратить целые часы на сложную, неинтересную, занудную работу, которая в деньгах для тебя смысла не имеет?
– А шкуры с проданной тысячи баранов кому пойдут? – цепко спрашивает Лола.
