Младший сын 2 - [16]

Глава 5

Гости в дом – это только в поговорках «счастье, или что-то там ещё положительное в дом».

Бабка Лолы, прожив жизнь и вырастив своих детей, чудесно знала: гости в дом – это в первую очередь вагон забот по хозяйству. Накорми, напои, обиходь… И не важно, что дом полон техники.

Кстати, насчёт последнего. Паренёк привёл в порядок стиралку, посудомойку, краны, сантехнику и в ванной, и в душевой… В общем, ленивым парня назвать было нельзя.

Понятно, что он не из самой простой семьи, и родители наверняка с детства выбивали дурь, которую в чадах легко порождают шальные и лёгкие деньги. Не заработанные своим трудом.

О Бахыте последнего сказать было нельзя. Бабка Лолы не исключала, что парень в первую очередь хотел произвести впечатление на неё и Лолу, но из песни слова не выкинешь: чтоб произвести такое впечатление, в его случае надо было реально уметь устранять все эти протечки, шумы электромотора, восстанавливать датчики и что он там ещё наворотил. В хорошем смысле.

Из плюсов: краны капать перестали; посудомойка вернулась ко всем двенадцати режимам работы (вместо трёх доступных последнее время), стиралка заработала бесшумно.

Лола встала только к обеду. У бабушки всё было готово, и молодёжь (Бахыт с Ирмой), в отличие от родной внучки, сели есть за день уже второй раз.

Ну да на здоровье, в еде стеснения нет. Съели и правда всё, что было предложено. Не кормят их, что ли, в их Корпусе? А впрочем, какая разница… Дом есть дом, тут явно вкуснее. Да и готовить старуха ещё не разучилась. Жаль, Лолу не заставишь: та отродясь сложнее яичницы ничего не затевала.

После обеда (для Лолы – завтрака) молодёжь оделась и отправилась в город, а бабка с облегчением пошла в зал: поваляться перед визором.

Внучка с гостями обещала вернуться поздно, придут из ресторана сытыми, кухней сегодня больше можно не заморачиваться.

* * *

Лично я к вечеру воскресенья чувствую себя более уставшим, чем за стандартный рабочий день, который отпахал бы, зарезав пяток баранов: у девчонок словно шило заводится в одном месте, и добрую половину города обходим пешком. В поисках то магазина одежды (и белья, но это не мне), то кафетерия с самым лучшим мороженным, то нового кинотеатра (ну как же в него не сходить в воскресенье).

Хорошо, что купленный Гуйчем камень создал мне определённый запас по финансам: без этого, было бы совсем грустно. Так-то, с двумя женщинами, с деньгами в кармане чувствуешь себя намного увереннее. Тем более, по нашим правилам, в таких случаях за всё платит мужчина. М-да…

Хорошо ещё, что они разошлись не на полную и были весьма рациональны в своих приобретениях.

– К семи в ресторан, – напоминаю, когда выходим из кино. – У меня работа.

– Как надолго? – вскидывается Ирма, снова вклиниваясь между нами с Лолой и повисая на наших руках.

– Два барана сегодня. Недолго. Какой-то заказанный банкет в дальнем зале, на поздний вечер и ночь. Обычный резчик уже уйдёт домой, – поясняю. – А в заказе было, мясо должно быть свежим-свежим. Хозяин попросил зайти к семи. Ну вы как раз поужинаете, пока буду работать. Вам же там нравится и ещё не надоело?

– Мне нормально, – кивает Ирма.

– Мне там вообще не надоедает, – присоединяется к ней Лола. – Чуть не единственное место в городе, где можно сидеть самой и никто не будет доставать или приставать. Из мужчин.

– Ну так специфика: у пашто с этим строго. И если к посетительнице будет лезть кто-то из мужиков-клиентов, и официанты приструнят, и администратор, – пожимаю плечами. – Особенно если посетительница попросит администратора её от чужого внимания оградить. Пуштуны же вообще резкие в этом плане: у них женщины в одиночку даже из дома не выходят.

– Я видела пару раз хозяина, – замечает Лола. – Колорит, конечно, есть. Но что он дикий, не сказала бы.

– Он очень традиционен, – не соглашаюсь. – Ты его видела со стороны, мало общалась лично. Мужик нормальный, но внутри коллектива законы в хорошем смысле жёсткие. Если заметила, он даже женщин на работу не берёт.

– А ведь да, – озадачивается Лола. – Ты сейчас сказал, задумалась: и правда, никогда никого из женщин там не видела среди сотрудников.

– Ну а я о чём… Их отношение к чужим женщинам, ещё и не мусульманкам, конечно, не так щепетильно, – добавляю справедливости ради. – Но уж позволить делать некомфортно клиентам и клиенткам, ещё и постоянным… Это точно не об этой точке.

– Думаешь, они знают, что я постоянная клиентка? – оживляется Лола.

– Я там работаю, – напоминаю ей. – Пусть и недолго. Конечно знают. И помнят. Это Восток, дорогая. Там это святое.

* * *

Возвращаемся домой заполночь. Бабка Лолы, слава Аллаху, спит: мне-то без разницы, Лоле тоже. А вот Ирма почему-то в её присутствии чувствует себя скованно.

Девчачья часть нашего коллектива ложится, как и вчера, в комнате у Лолы.

А я на эту ночь занимаю самую дальнюю комнату в конце коридора (по согласованию с Лолой), поскольку утром буду если не шуметь, то, как минимум, рано и долго разговаривать.

Будильник завожу на без пяти пять.

Когда в понедельник ровно в пять раздаётся вызов от Вана, я уже умыт, одет и готов общаться.

– Пливетствую! – весёлый и внешне вполне довольный жизнью, Ван лучится оптимизмом и хорошим настроением на туркане. Как обычно, говоря с сильным акцентом, когда дело серьёзно. – Я в банке. Этот господин рядом – член Правления, который уполномочен решить наш с тобой вопрос. Твой вопрос, – поправляется Ван. – Он не говорит на туркане, но с тобой хотел говорить лично. Это важно.