Младшая Эдда - [31]

А пришедши ночью к конунгу Ёрмунрекку, в покои, где он спал, они отсекли ему руки и ноги. Он пробудился и стал звать своих людей, чтобы все просыпались. Тогда сказал Хамдир: «Слетела бы с плеч и голова его, если бы Эрп был жив!». Тут повставали все люди Ёрмунрекка и напали на братьев, но не смогли одолеть их оружием. Тогда Ёрмунрекк приказал побить их камнями. Они так и сделали. И пали мертвыми Сёрли с Хамдиром. С ними погиб и весь род Гьюки и все его потомство.[253]

Вот почему кольчуга называется «одеждой или платьем Хамдира и Сёрли».

51. О Вёльсунгах

После молодого Сигурда оставалась дочь Аслауг. Она воспитывалась у Хеймира в Хлюмдалире, и от нее происходит великий род.

Говорят, что Сигмунд, сын Вёльсунга, был столь могуч, что мог пить яд без вреда для себя. А у Синфьётли, его сына, и у Сигурда только кожа была такою твердой, что не вредил ей яд, попадая да обнаженное тело.[254]

Эти сказания переложили в стихи очень многие скальды, выбирая из них то одно, то другое. Браги Старый поведал о гибели Сёрли и Хамдира в Хвалебной песне, сочиненной в честь Рагнара Лодброка.[255][256]

52. О конунге Фроди и мельнице Гротти

Почему золото называют «мукою Фроди»? Это объясняет такое сказание. Скьёльдом звали сына Одина, и отсюда пошли все Скьёльдунги.[257] Он жил и правил в стране, что теперь называется Данией, а тогда звалась Страной Готов. У Скьёльда был сын по имени Фридлейв, правивший после него. Сына Фридлейва звали Фроди. Он наследовал своему отцу в те времена, когда Август кесарь водворил на всей земле мир.[258] Тогда родился Христос. И так как Фроди был самым могущественным конунгом в северных странах, считают, что это он водворил мир во всех землях, где говорят по-датски,[259] и люди на севере называют это миром Фроди. Тогда никто не чинил зла другому, даже повстречав убийцу отца или брата, на свободе или связанным. Не было тогда ни воров, ни грабителей, так что одно золотое кольцо долго лежало на Ялангрсхейд-поле.[260]

Конунг Фроди гостил в Швеции у конунга по имени Фьёльнир. Там он купил двух рабынь, которых звали Фенья и Менья. Они были большие и сильные. В те времена были в Дании два жернова, столь больших, что не находилось человека достаточно сильного, чтобы он мог вертеть их. И было у тех жерновов свойство: они намалывали все, что ни пожелает моловший на них. Эти жернова звались Гротти,[261] а того, кто дал жернова Фроди, звали Хенгикьёфт.[262]

Конунг Фроди велел отвести рабынь к жерновам и приказал им молоть золото, мир и счастье для себя. Они так и сделали: намололи сперва золото, мир и счастье для Фроди. И он не давал им ни отдыха, ни сна, более долгого, чем молчанье кукушки или чем ее кукованье. И рассказывают, что они спели песнь, что зовется «Песнью о Гротти».[263] И прежде чем была окончена та песнь, они намололи войско против Фроди. Той ночью явился морской конунг по имени Мюсинг и убил Фроди и взял большую добычу. На этом кончился мир Фроди. Мюсинг взял с собою Гротти и Фенью с Меньей и велел им молоть соль. И в середине ночи они спросили, не хватит ли соли с Мюсинга. Но он велел молоть еще. Они еще немного помололи, пока корабль не затонул. И там, где море залилось в отверстие жерновов, возник водоворот. Тогда море и стало соленым.[264]

Вот появились

в палатах конунга

вещие девы

Фенья и Менья;

Фроди они,

Фридлейва сыну,

сильные девы,

отданы в рабство.

К мельнице их

подвели обеих,

жернов вращать

велели тяжелый:

не дал им Фроди

на миг передышки,

пока они песню

ему не запели.

Начали песню,

прервали молчанье:

«Поставим-ка жернов,

камни поднимем!».

Дальше молоть

повелел он девам.

Пели, швыряя

вертящийся камень,

спали в тот

час челядинцы Фроди:

молвила Менья,

молоть продолжая:

«Намелем для Фроди

богатства немало,

сокровищ намелем

на жернове счастья;

в довольстве сидеть ему,

спать на пуху,

просыпаться счастливым;

славно мы мелем!

Никто здесь не должен

зло замышлять,

вред учинять

иль убийство готовить;

рубить не пристало

острым мечом

даже брата убийцу,

в узах лежащего!».

Он им сказал:

«Срок вам для сна —

пока куковать

не кончит кукушка

иль, замолчав,

опять не начнет!».

«Фроди, ты не был

достаточно мудр, –

приязненный к людям, –

рабынь покупая:

ты выбрал по силе,

судил по обличью,

да не проведал,

кто они родом.

Хрунгнир с отцом

храбрейшими были,

но Тьяцци мог с ними

в силе тягаться;

Иди и Аурнир

родичи наши,

ётунов братья,

мы их продолженье.

Гротти не вышла б

из серого камня,

камень бы твердый

земли не покинул,

так не мололи бы

великанши,

когда б волшебства

не было в мельнице.

Мы девять зим,

подруги могучие,

в царстве подземном

росли и трудились;

нелегкое дело

девам досталось —

утесы и, скалы

мы с места сдвигали.

Камни вздымали

на стену турсов

так, что вокруг

содрогалась земля,

так мы швырнули

вертящийся камень,

что впору мужам лишь

было схватить его.

За этим вослед

мы, вещие девы,

в Швеции вместе

вступали в сраженья;

рубили кольчуги,

щиты рассекали,

путь через войско

себе пробивая.

Конунга свергли,

сражаясь за Готторма,

смелому князю

помочь мы смогли;

не были мира

до гибели Кнуи.

Так, дни за днями

мы доблестно бились,

что слава пошла

о сраженьях наших:

мех копьями там

кровь проливали,

мечи обагряли

вражеской кровью.

Вот мы пришли