Митяй в гостях у короля - [12]
Дмитрий верил в Бога. Он оттого и верил в скорое свое выздоровление. И эта вера позволяла ему сохранять бодрость, радоваться каждому новому дню и — творить добрые дела.
О том, что он учинил с авианосцем, он увидел и прочитал на экране компьютера. Довольный результатом своей «шалости», залег на диван. И проспал до обеда. Потом принял душ и явился в столовую. Здесь его ждали Катя, Вадим и шестеро незнакомых людей. Они встали и замерли в почтительной позе, точно перед ними явился маршал или президент. Вадим представил ему гостей: всех называл по имени-отчеству и говорил тихо, будто боялся, что кто-нибудь их услышит. Молодую, стройную, как березка, женщину, назвал Марией Владимировной и сказал:
— Представитель президента. Мы все поступаем в ее распоряжение.
— Я бы с радостью поступил под начало Марии Владимировны, но как же быть с моей свободой?
Мария Владимировна, наклонив головку и улыбнувшись, заметила:
— Понимаю вас, Дмитрий Михайлович, мы все тут свалились неожиданно, как снег вам на голову, но поймите и нас: мы люди служивые и нам вышел приказ: обеспечить вам жизнь спокойную и безопасную.
— Мне до сих пор никто не угрожал, — говорил Дмитрий, принимая из рук Катюши тарелку и ни на кого не глядя. Он демонстрировал явное неудовольствие таким нашествием и особенно заявлением генерала о представителе президента.
Мария Владимировна решила все поставить на свои места:
— До сих пор — да, не угрожали, а теперь за вами начали охоту разведки многих стран. Мы вынуждены взять вас под защиту.
Дмитрий молчал: он не собирался ломать дурака, вставать в позу, но хотел бы знать, что его гостям известно о нынешнем инциденте в Персидском заливе.
Молча ел и лишь изредка поглядывал на Катю, сидевшую рядом. В глазах ее читал просьбу ни о чем не беспокоиться, а принимать правила игры, которые ему предлагают. Другого выхода у него нет; всякое сопротивление лишь осложнит его жизнь. Она все знала, все понимала. И — ничего не боялась. Наоборот, даже радовалась такому неожиданному обороту дел и считала его счастливым.
Генерал, желая поправить возникшую от его неосторожного заявления неловкость, уже другим, более мягким голосом заговорил:
— Вы, Дмитрий Михайлович, наверное, уже знаете, какой конфуз постиг американцев в Персидском заливе: там самолет, посланный бомбить город, случайно залепил бомбу по собственному авианосцу.
— Случайно? Разве такие случайности бывают?
— Ну, нет, конечно, мы-то знаем, какая это была случайность. Уж знают обо всем в Москве, — и вот… видите, сколько гостей к нам прилетело. Вот Михаил Абрамович Шайкис, он заместитель министра МЧС…
— А что это такое — МЧС?
— Министерство по чрезвычайным ситуациям.
— У них там ситуация, а наш министр посылает своего зама в Питер.
Дмитрий выказывал к высокому гостю явное недружелюбие. Он с первого взгляда его невзлюбил, не верил ему и для себя решил, что сотрудничать с ним не станет. А вот с этой дамочкой…
Мельком взглянул на Марию Владимировну. «Неужели и она знает?»
Лицо у нее доброе, улыбчивое, и такие милые ямочки в углах губ. С ней, наверное, он поладит.
В прения не вдавался, не хотел попадать в двусмысленное положение.
Заговорил Вадим:
— Москва, похоже, ждет, что в Персидском заливе американцев постигнут и другие неприятности. Хорошо бы, конечно. Мы тоже подождем.
Дмитрий глубокомысленно промолчал. Но, видя, что все ждут от него слова, оживился, спросил:
— А кто там командующий?
Никто не знал. И тогда с сожалением проговорил:
— Жаль, что никто не знает, кто там командует эскадрой. Хорошо бы его хлопнуть по голове.
— Чем? — изумился генерал.
— А чем угодно. Хотя бы и булыжником. Чего они лезут к нашим друзьям, арабам? Мне это не нравится.
Все переглянулись, вопросительно посмотрели на Вадима: ты, мол, его давно знаешь? Шуточки, что ли, у него такие?..
Больше всех удивилась Мария Владимировна. По образованию она была врач-психолог, и в политическом заявлении Дмитрия ей послышалась не одна только странность, но и возможная аномалия.
Генерал же обрадовался такому смелому заявлению; он решил побудить Дмитрия на дальнейшие откровения.
— Американцы распоясались, они сейчас противоракетную оборону взялись усиливать. А генерал тот нам известен. Завтра я пришлю вам о нем сведения.
— Хорошо. Мне нужны и другие сведения: о генералах Пентагона и как можно больше о ведущих американских политиках. Главное — их компьютерные адреса. Они, правда, есть и в Интернете, но долго приходится искать.
И в раздумье:
— Радарная война заканчивается, впереди война компьютерная, — в голосе его зазвучали нотки человека, имеющего право судить и решать. И все это поняли, и почувствовали, — и это был миг, когда его опекуны увидели в нем не просто Дмитрия Кособокова, а человека, в чьих руках заключена сила, способная вершить судьбы людей, а может быть, и целых государств. И кто-кто, а он-то уж знал эту силу, и всем своим видом, и властным тоном определял себе место среди окружающих его людей.
Склонился к сестре, на ухо сказал:
— Ты обещала мазь от Саида.
— Он принес. Ему доставили на самолете.
Дмитрий поднялся:
— Прошу прощения. Я долго не могу сидеть.
«Оккупация» - это первая часть воспоминаний И.В. Дроздова: «Последний Иван». В книге изображается мир журналистов, издателей, писателей, дается широкая картина жизни советских людей в середине минувшего века.
Антисионистский роман-воспоминание о времени и людях, о писателях и литераторах. О литературных и не только кругах. И о баталиях, что шли в них.
Книга состоит из двух частей: очерка И. Дроздова «Тайны трезвого человека» и материалов Г. А. Шичко, раскрывающих разработанный им и проверенный на практике опыт, отрезвления алкоголиков. Писатель И. Дроздов первый описал опыт Г. А. Шичко и напечатал большой очерк о ленинградском ученом и его методе в журнале «Наш современник» (№ 2, 1986 г.) Здесь этот очерк дается в расширенном виде, в него вошли рассказы о современных отрезвителях, учениках и последователях Г. А. Шичко.Книга послужит ценным пособием для пьющих, желающих стать на путь трезвости, поможет инструкторам-отрезвителям глубже овладеть методом Г.
Третья книга воспоминаний Ивана Дроздова, отражающая петербургский период его жизни, по времени совпадающий с экономическими и политическими потрясениями в нашей стране.Автор развернул широкую картину современной жизни, но особое внимание он уделяет русским людям, русскому характеру и русскому вопросу.
При нерадивом отношении к своему здоровью можно быстро израсходовать жизненные силы, даже если человек находится в наилучших социальных и материальных условиях. И наоборот. Даже при материальных затруднениях, многих недостатках разумный и волевой человек может надолго сохранить жизнь и здоровье. Но очень важно, чтобы о долголетии человек заботился с молодых лет...
Роман — откровение, роман — исповедь русского православного человека, волею судеб очутившегося в среде, где кипели страсти, закладывались мины под фундамент русского государства. Автор создаёт величественный образ героя новейшей отечественной истории, его доблесть и мировая душа раскрываются в жестоких столкновениях с силами зла.Книга отсканирована и подготовлена для публикации в сети Интернет на сайте www.ivandrozdov.ru участниками Русского Общественного Движения «Возрождение Золотой Век» с разрешения автора.
Слово «викинг» вероятнее всего произошло от древнескандинавского глагола «vikja», что означает «поворачивать», «покидать», «отклоняться». Таким образом, викинги – это люди, порвавшие с привычным жизненным укладом. Это изгои, покинувшие родину и отправившиеся в морской поход, чтобы добыть средства к существованию. История изгоев, покинувших родные фьорды, чтобы жечь, убивать, захватывать богатейшие города Европы полна жестокости, предательств, вероломных убийств, но есть в ней место и мрачному величию, отчаянному северному мужеству и любви.
Профессор истории Огаст Крей собрал и обобщил рассказы и свидетельства участников Первого крестового похода (1096–1099 гг.) от речи папы римского Урбана II на Клермонском соборе до взятия Иерусалима в единое увлекательное повествование. В книге представлены обширные фрагменты из «Деяний франков», «Иерусалимской истории» Фульхерия Шартрского, хроники Раймунда Ажильского, «Алексиады» Анны Комнин, посланий и писем времен похода. Все эти свидетельства, написанные служителями церкви, рыцарями-крестоносцами, владетельными князьями и герцогами, воссоздают дух эпохи и знакомят читателя с историей завоевания Иерусалима, обретения особо почитаемых реликвий, а также легендами и преданиями Святой земли.
Биологическое оружие пытались применять еще в древнем Риме, когда при осаде городов за крепостные стены перебрасывались трупы умерших от чумы, чтобы вызвать эпидемию среди защитников. Аналогичным образом поступали в средневековой Европе. В середине 1920-х, впервые в мире, группа советских бактериологов приступило к созданию биологического оружия. Поздним летом 1942 года оно впервые было применено под Сталинградом. Вторая попытка была в 1943 году в Крыму. Впрочем, Сталин так и не решился на его масштабное использование.
В 2016 году Центральный архив ФСБ, Государственный архив Российской Федерации, Российский государственный военный архив разрешили (!) российско-американской журналистке Л. Паршиной и французскому журналисту Ж.-К. Бризару ознакомиться с секретными материалами. Авторы, основываясь на документах и воспоминаниях свидетелей и проведя во главе с французским судмедэкспертом Филиппом Шарлье (исследовал останки Жанны Д’Арк, идентифицировал череп Генриха IV и т. п.) официальную экспертизу зубов Гитлера, сделали научное историческое открытие, которое зафиксировано и признано международным научным сообществом. О том, как, где и когда умер Гитлер, читайте в книге! Книга «Смерть Гитлера» издана уже в 37 странах мира.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Ирландский рыцарь Кормак Фицджеффри вернулся в государства крестоносцев на Святой Земле и узнал, что его брат по оружию предательски убит. Месть — вот всё, что осталось кельту: виновный в смерти его друга умрет, будь он даже византийским императором.