Митра - [21]

— Барон фон Витгенштейн попросил у меня руки Ширин, — говорил хан. — Я спросил его, беседовал ли он с моей дочерью. Он ответил, что, по традиции Ирана, нужно получить сначала разрешение отца. На это я сказал, что против этого союза… — Произнеся эти слова, хан заметил удивление на лице Иоахима. — Вы удивлены? Ведь каждый бы с радостью отдал свою дочь в такую уважаемую в нашей стране семью. Любой, но не я. А знаете почему? Те, что вчера плясали под музыку англичан, сегодня смотрят в рот немцам. А я и тогда не плясал под их дудку, и сейчас не буду. Наши семьи должны рассчитывать на себя и искать опоры в Персии. Но с Ширин спорить бесполезно. Она совершенно не похожа на девушек нашего рода. Так что же мне было делать?

— Вы поступили абсолютно правильно, — ответила Маргит.

— Помню, когда госпоже Ширин было девятнадцать лет, я был при родах ее сестры. Госпожа Ширин была горда тем, что — вопреки персидской традиции — ребенка ее сестры принимал иностранец, — добавил доктор.

— Она всегда была такая… современная, — заключил хан.

— А где они проведут медовый месяц? — спросил Иоахим.

— Послезавтра они отъезжают в Берлин, — ответила Маргит.

— А вы остаетесь? — обратился к ней хан.

— Врач не волен распоряжаться своим временем.

— Госпожа Маргит необходима в нашей больнице, особенно в женском отделении.

— Слава богу, что у наших женщин есть такой врач. Иначе посторонний мужчина касался бы их тела.

Оркестр заиграл первый вальс, предназначенный для молодой супруги. Ширин подошла к отцу, приглашая его на танец. Хан сделал вид, что не понял. Взяв ладонями лицо Ширин, он с волнением поцеловал ее. Девушка поцеловала его руку. Потом наступила очередь матери. Она обняла дочь и залилась слезами. Все это было больше похоже на прощание, чем на приглашение на танец. Ширин тоже была взволнована. Лишь когда она со слезами вернулась к Карлу, гости начали танцевать. После вальса часть гостей стала требовать персидские танцы, скандируя: «Ширин, Ширин!»

Под аккомпанемент оркестра молодой супруге пришлось исполнить народный персидский танец.

Во время ужина Ганс занял место рядом с ханом.

— Такие союзы укрепляют дружбу между нашими народами, — сказал он.

— Конечно, конечно! — согласился хан и добавил: — Знаете, наши пастухи и крестьяне очень благодарны вам за лекарства и за патефон, который вы им когда-то подарили.

— Помогаем, как можем, — улыбнулся Ганс. — При случае мне хотелось бы побеседовать на тему, которую мы как-то затрагивали.

— Сегодня не будем говорить о торговых делах, сегодня свадьба у моей дочери.

— Конечно.

— Вот и хорошо. Зайдите как-нибудь ко мне.

— Благодарю вас! — сказал Ганс.

Хан встал, поднял стакан и выкрикнул:

— За здоровье молодых!

Гости дружно выпили. Оркестр по очереди играл европейские и персидские мелодии. Кое-где уже слышалось пение.

Внезапно в зале появился посторонний человек. Он прошептал что-то на ухо Наргис, которая обслуживала гостей. Девушка подвела прибывшего к префекту полиции, который великолепно чувствовал себя в компании немцев. Незнакомец наклонился, шепча префекту на ухо:

— Переговоры прерваны. Они предлагают условия, которые мы не можем принять.

— Снова то же самое? — спросил префект.

— Еще хуже. Они требуют отмены чрезвычайного положения, возвращения пастбищ, разрешения носить традиционную одежду, хотят, чтобы племенам вернули отобранное у них оружие и был создан независимый профсоюз.

— А что собирается предпринять двор?

— Как раз ждем информации…

— Немедленно мне сообщите. Как только поступит…

Человек незаметно вышел. А веселье шло своим чередом. Тосты, танцы, пение, выступления иллюзионистов и акробатов…

Через некоторое время незнакомец вернулся и снова разыскал префекта.

— Шах приказал применить силу. В случае отказа вышвырнуть из мечети собравшихся там людей.

Разнося напитки, Наргис слышала слова незнакомца. Когда он вместе с префектом вышел, она бросилась в свою комнату, торопливо переоделась и через черный ход выбежала из дворца и побежала к мечети.

В темноте ночи необычайно проникновенно звучало в ее стенах хоровое пение. Наргис, протиснувшись через кордон полиции, вбежала во двор мечети. Люди, собравшиеся там, устроили демонстрацию против шахского режима. Наргис растерянно оглядывалась по сторонам, пока не обнаружила Ореша, который о чем-то советовался с группой мужчин.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он, удивленный ее присутствием.

— Они хотят вас убить! Я сама слышала… Шах приказал применить силу.

— Откуда ты знаешь?

— Я слышала разговор префекта полиции с каким-то человеком. Умоляю, бегите отсюда!

— Возвращайся домой.

— Пожалуйста… — Наргис заплакала. — Они убьют вас…

— Быстро возвращайся домой и не устраивай паники, — приказал Ореш.

Наргис, поколебавшись, покинула двор мечети.

* * *

На рассвете свадебный бал подошел к концу. У дверей спальни Карл беседовал с Юзефом.

— Ваша милость, родители вашей супруги ждут неподалеку. Они хотят взять одежду вашей супруги.

— Что за цирк? Скажи им, что мы, европейцы, не признаем таких диких обычаев, — ответил барон.

— Но мы же в их стране. Обычай требует предъявить доказательства, что молодая была девственница…