Мистика и реальность - [5]

    Через три дня Лана начала есть из поильника детскую молочную смесь, через неделю её стали присаживать на подушках, через месяц вывезли в октябрьский листопад сада. Безымянная сиделка, наконец, обрела имя. Девушку звали Оксана. Это был чистый добрый человечек. Её родители погибли в автокатастрофе, и она самостоятельно пробивалась через тернии жизни. 

     Чем лучше себя чувствовала жена, тем реже Арсений навещал её, ссылаясь на форс-мажорные обстоятельства на работе. Первый ноябрьский снег покрыл озябшую землю. Лана грустно смотрела в окно на медленно опускавшиеся белые пушинки и вдруг поняла, что должна сделать. Через несколько дней весь персонал и ходячие больные вышли на улицу провожать её. Лана бодрилась и старалась улыбаться естественно и непринуждённо. Арсений потерянно стоял возле машины, словно не понимал, что происходит. Прямо из больницы он отвёз её и Оксану в аэропорт, откуда чартерным рейсом женщины улетели на тот самый островок, где Лана обрела обманчивое женское счастье.

     На островах существует древняя легенда, что Сейшелы и есть Эдем, в котором любопытная Ева попробовала запретный плод, полюбила Адама и дала жизнь всему человечеству. Местные жители верят, что такие плоды дают пальмы коко-де-мер, которые растут только в этом райском уголке света. Лана любила рассказывать компаньонке об истории и обычаях островов, местной кухне, необыкновенном кокосе любви, который, как выразился известный писатель и искатель приключений Анри де Монфрейд, напоминал «пару ягодиц, между которыми природе было угодно тщательно воспроизвести некоторые анатомические детали, наводящие на размышление». Они наслаждались первозданным покоем и красотой окружающей природы. По вечерам располагались на открытой веранде, потягивали чай из лемонграсса, и лениво перебрасываясь словами, смотрели в бирюзу бескрайнего океана. Им было достаточно общения друг с другом. Уединение нарушал лишь юноша-креол, два раза в неделю доставлявший продукты и другие, необходимые в быту предметы. Только единожды их посетил гость – старинный приятель первого мужа Ланы, благообразный джентльмен с аристократическими манерами. Он ласково, по-отечески улыбался Ксюше, но девушке казалось, что её пристально изучают и оценивают.

     На исходе третьего месяца жизни в островном раю, Лана объявила об отъезде. Из аэропорта они приехали в ту же палату хосписа. Всё вернулось вновь, но теперь болезнь словно навёрстывала упущенное время. И через месяц смерть сыграла прощальный аккорд. Ксюша до последней минуты оставалась рядом с Ланой.

***

     Интеллигентный пожилой адвокат, в котором Ксюша сразу узнала посетившего их на острове гостя, пригласил в кабинет её, Арсения и подругу его покойной жены, Анжелику.   

Когда все расселись, юрист откашлялся и чётко произнёс:

 – Уважаемые господа, я пригласил Вас, чтобы озвучить последнюю волю покойной.

Арсений злобно ухмыльнулся и с вызовом бросил, кивнув в сторону Ксюши:

– А эта голодранка зачем?

Адвокат сморщился, словно надкусил кислое яблоко и укоризненно покачал головой:

 – Прошу вас, давайте с уважением и без оскорблений выслушаем желание усопшей. Итак, –  старик вскрыл конверт. – Я, Светлана Сергеевна Лунёва, всё своё движимое и недвижимое имущество, согласно перечисленному ниже списку, а так же банковские вклады завещаю Оксане Игоревне Бородиной. Своему доверенному лицу я поручаю продать акции банка и перечислить деньги от продажи на счёт фонда борьбы с онкологическими заболеваниями.

 – Неудачник! – прошипела она и выскочила вон. 

Клофелинщица.

 У Аркадия Бурого, высокого благообразного молодящегося мужчины с красиво подстриженной бородой, но, увы, проплешиной размером с теннисный мяч в шевелюре цвета перца с солью, от той истории остались, всегда не вовремя накатывающие, жуткие приступы головной боли и, изматывающий часами, нервный тик левого глаза. Аркадий обошёл не одного врача. На время подёргивание мышц исчезало, но стоило ему основательно понервничать, и всё становилось, как прежде.

     Жена обожала экзотику. Небольшая квартирка на окраине города, доставшаяся Аркадию по наследству, насквозь пропиталась запахами жженых ароматических палочек и тошнотворным рыбным душком морепродуктов. Но ему хотелось обычного наваристого борща со сметаной, да пожирней, жареной на сале картошки с лучком и сочных, с хорошо подрумяненной корочкой, котлет. А потом спокойного просмотра новостей по ящику, незаметно переходящих в лёгкую дрёму в проветренной, пусть и столичным загазованным воздухом, комнате. Но то были лишь мечты. Он безропотно дышал сладким удушающим запахом иланг – иланга, которым Гала усиливала его мужскую силу. Давился салатом из ненавистных мидий и креветок, слушал эзотерическую музыку, короче старался изо всех сил быть любящим супругом стареющей взбалмошной женщины.

     Детей у них не получилось. По молодости оба были слишком увлечены карьерой. Гала не давали покоя лавры Клаудии Шифер, и она без устали бегала на кастинги и показы, вышагивала километры по языкам подиумов и неустанно шлифовала фигуру. Сам Аркаша полностью растворился в научной работе. Сначала защищал кандидатскую, потом докторскую и, наконец, возглавил кафедру одного захолустного НИИ в ближнем Подмосковье. Конечно, денежных средств на аппетиты жены не хватало, поэтому он подрабатывал переводами научных статей, благо с детства крепкой рукой матери, при малейшем неповиновении хватавшейся за ремень, три иностранных языка были вбиты ему добротно. А потом супруги привыкли к необременительному быту, свободе и не отчаивались, что годы пробегают, а родительские чувства до сих пор не испытаны.