Мистификации Софи Зильбер - [12]

Первое впечатление от этого края было таким сильным, что Амариллис Лугоцвет пожелала незамедлительно принять вид местной жительницы, и когда она, поглядевшись в зеркальную гладь одного из прозрачнейших горных озер Штирийского Зальцкаммергута, впервые узрела себя в новом обличье, то осталась весьма довольна. Особенно понравилась ей большая шляпа из натуральной соломки с широкими лентами, и она решило отныне не появляться на людях без этой шляпы.

Вскоре она присоединилась к группе странствующих аристократов, любителей пеших прогулок, одетых в костюмы альпийских горцев, чуть понарядней обычных, и к тем, кто их сопровождал — праздным местным жителям обоего пола. Она сумела пристать к ним так незаметно, что все ее спутники были уверены, будто она идет с ними с самого начала. Целое лето путешествовала она таким образом по горам и долинам, любовалась лугами и водопадами, прославляла простую сельскую жизнь, парное молоко и душистый хлеб, который, — кстати, не без ее помощи, — всегда имелся в изобилии, а ближе к осени, когда господа, облеченные высокими званиями и титулами, должны были вернуться ко двору или просто в столицу, а юные горожанки и пастушки при расставании лили слезы, Амариллис с удивлением призналась себе, что давно уж не проводила время так весело, и она решила обосноваться в долине, показавшейся ей самой красивой из всех, провести там спокойную зиму, а будущим летом вновь присоединиться к той же самой или к другой подобной же группе.

Итак, Амариллис Лугоцвет поселилась в деревянном домике на краю зеленого луга, который отныне каждую весну цвел нарциссами. Домик, простой снаружи, уютный внутри, по своему типу ничем не отличался от домов прочих жителей долины, а посему никто и не удивился, когда он вдруг появился на этом месте. Амариллис Лугоцвет действовала всегда так ненавязчиво, что ей удавалось вкрасться в сознание чужан без всякого шума. Вскоре после того она завела себе первую таксу по кличке Макс-Фердинанд, а поскольку жила она, можно сказать, отшельницей, то чужане ей не докучали. Чего она не могла бы сказать о себе подобных.

Не успела она по-настоящему обосноваться в новом жилище, как лесная дева Розалия соизволила нанести ей первый визит. Она уже не раз, сообщила дева, видела Амариллис, когда та совершала дальние прогулки, заводившие ее во владения лесных дев. Но она надеется на добрососедские отношения и будет очень рада, если фея не испугается трудностей восхождения и, в свою очередь, нанесет визит им, лесным девам. Они живут в большой пещере, известной среди чужан под названием «Триссельбергской дыры», и ей, фее, — а Розалия сразу распознала в ней фею, — нетрудно будет своим сверхзорким оком разглядеть, что иногда перед входом в пещеру сушится их белье.

Розалия Прозрачная была бы ослепительной красавицей, если бы не шершавая кожа, присущая всем лесным и древесным духам. Её каштановые волосы с медным отливом соперничали по цвету со свежими листьями красного бука, а платье, ниспадавшее мягкими складками, было так прозрачно, что под ним ясно обозначались кончики грудей, похожие на распускающиеся почки. Болтая о том, о сем с Амариллис Лугоцвет, лесная дева поминутно прикладывалась к можжевеловой настойке, и хозяйке пришлось подать на закуску бутерброды, чтобы алкоголь натощак не повредил желудку гостьи. А когда она еще сварила кофе, то Розалия совсем размякла и призналась ей в своем последнем увлечении — молодой деревенский парень, замечательно ловкий охотник, хотя и браконьер, она влюблена в него до безумия, равно как и он в нее.

Амариллис Лугоцвет не могла, как должно, оцепить такую откровенность, — ее колдовски зоркий взгляд давно проник в любовные шашни лесной девы; с наступлением темноты она пыталась вежливыми, но целенаправленными намеками выпроводить гостью, однако это удалось ей лишь много позже, когда луна уже стояла высоко в небе. Лесная дева сочла себя очень оскорбленной, — подвыпившие всегда обидчивы. Так что уже в ту давнюю пору зародилась их взаимная неприязнь, вначале затаенная, а с течением времени усиленная новыми размолвками и недоразумениями. Но в тот первый раз до ссоры у них дело не дошло.

После визита лесной девы некоторое время ее никто не беспокоил. Стояла золотая осень, дни соперничали в великолепии, и Амариллис Лугоцвет в сопровождении одного только Макса-Фердинанда спускалась Трессенской дорогой к озеру, по которому ходили легкие волны и, набегая одна на другую, в причудливых изломах отражали плывущие по небу облака и облетающие деревья. Она так наслаждалась прелестью осеннего ландшафта, в такой мере довольствовалась собой, что, казалось, могла обойтись без всякого общества. Ее охватило чувство несказанного покоя, а предвкушение новых странствий будущим летом вызвало желание после первых же заморозков заснуть и превратить долгую зиму в одну беспробудную ночь, другими словами, поскорей с ней покончить.

Однако среди горных и водяных духов вскоре распространился слух о ее прибытии, и они твердо решили не вставлять новоселку своим вниманием. Однажды утром когда она пила кофе у открытого окна, — погода стояла все еще солнечная, — на подоконник вдруг опустился глухарь-мошник. Сначала он с невинным видом чистил перья, но, поняв что Амариллис не собирается его прогонять, достал из-под крыла письмо и, учтиво повертевшись на одной ноге и распустив хвост, поднес ей к самому лицу.