Мистическое путешествие мирного воина - [10]

Я не знал, смогу ли заставить себя снова ходить по банкам — мне надоело выглядеть ненормальным. Возможно, вся эта затея действительно безумна. Может быть, жена права, когда говорит, что я странный. Ну почему я не могу быть обычным нормальным парнем, играть в бейсбол, ходить в кино и наслаждаться барбекю по воскресеньям?

Когда подъехал автобус и со свистящим звуком раскрыл передо мной двери, я уже вполне серьезно раздумывал о том, что должен завтра же вылететь в Огайо и немедленно отправиться к психотерапевту. Я вскочил на ноги, подошел к дверям, полез в карман за деньгами — и обнаружил, что Рут Джонсон дала мне совсем не деньги.

— Эй, приятель, так ты заходишь или нет? — окликнул меня водитель.

Я был занят рассматриванием мятых листков бумаги, поэтому не расслышал его и ничего не ответил. Мои глаза широко раскрылись, а дыхание замерло. Я не обратил внимания на то, что водитель закрыл двери и уехал. Мои глаза были прикованы к этим двум скомканным бумажкам. Одна из них была вырезанным из газеты объявлением, которое начиналось словами: «Молодой мирный воин, друг Сократуса…» Мое сердце яростно и учащенно билось в груди, а потом задрожало все тело.

На втором листке была записка от миссис Джонсон, написанная уже знакомым дрожащим и неразборчивым почерком:

Я из старой школы… Из трудной школы. Ничто не дается без стремления, подготовки и посвящения. Нужны доверие и вера. Через три ночи, в четверг, течение будет подходящим. Если ты хочешь продолжать, тщательно следуй всем инструкциям: ранним вечером приходи на пляж Макапуу. Я перевернул листок — там было продолжение:

В стороне мыса Макапуу ты увидишь каменистый район. Двигайся к мысу, пока не найдешь небольшую пещеру в углублении в скалах. Рядом с ней ты найдешь доску для катания на волнах. Когда останешься на пляже один — и не раньше сумерек, — садись на доску и греби, пока не преодолеешь прибрежный прибой. Там тебя подхватит сильное течение — позволь ему нести тебя. Убедись…

Странно… «Убедись…» На этом записка заканчивалась. Что она имела в виду? Я сунул записку в карман и задумался.

Мое удивление сменилось возбуждением и чувством глубокого облегчения. Поиски закончились. Я нашел ее! Во мне фонтаном забился источник энергии. Все мои чувства обострились — я одновременно ощущал температуру воздуха, слышал далеких сверчков, вдыхал острый аромат свежескошенных лужаек, мокрых после недавнего дождя. До мотеля я добрался пешком. Когда я вошел в комнату, за окном начало светать.

Я с размаху упал на кровать, отозвавшуюся жалобным скрипом пружин, и мечтательно уставился в потолок. Сон наступил нескоро и очень плавно.

Мне приснились скелеты — сотни скелетов, разбросанных по черным лавовым скалам на берегу моря. Кости были выбелены палящим солнцем и обточены горячим ветром. Их скрыла огромная волна, и когда она схлынула, берег был совершенно чист—только черная, как ночь, застывшая лава. Эта чернота полностью поглотила меня, и я услышал рев, далекий и тихий, но неумолимо приближающийся.

Меня разбудил гул мотора машины мусорщиков за окнами. Я открыл глаза и долго смотрел в потолок, но яркий и отчетливый образ скелетов оказался навязчивым и вызывал во мне страх и дурные предчувствия. Все начнется вечером в четверг.

События определенно начали развиваться. В жизни наступал очередной подъем. Я чувствовал себя полным сил, совсем как в старые добрые времена! Это ощущение помогло мне осознать, что на самом деле моя жизнь все эти годы была слишком легкой: я стал воином в кресле-качалке, увлеченным воображаемыми приключениями в образе телевизионных героев. Сейчас я вновь встал на ноги и ждал звонка.

Глава 4 Жар океана

Дающее свет должно выносить его жар.

Виктор Франкль

Я не проводил никаких особых приготовлений — очевидно, от меня требовалось лишь найти лодку и немного погрести.

После обеда в четверг я собрал свои пожитки и выписался из гостиницы. Я был готов провести остаток времени на пляже, я был готов к переменам, я был готов ко всему. Или так мне казалось, когда я шел с рюкзаком за спиной к пляжу Макапуу. Вдыхая свежий, соленый воздух, я направлялся к мысу. Вдалеке, на вершине скалы из застывшей лавы старый маяк пронзал краснеющее небо.

Прогулка оказалась более продолжительной, чем я предполагал. К тому времени как я нашел пещеру, стало совсем темно. Доска для серфинга была на месте. Я ожидал увидеть обтекаемые формы современной доски из стекловолокна, но это была массивная старомодная деревянная плита, похожая на средства передвижения древних гавайских царей — я когда-то видел такую на фотографии в «Нейшнл Джиогрэфик».[7] Я осмотрел пустынный пляж и спокойный океан. Несмотря на то что солнце уже зашло, ароматный воздух был очень приятен. Я разделся, оставив на себе лишь нейлоновые плавки, сунул одежду и бумажник в рюкзак и спрятал его в кустах. Потом я по пояс вошел в воду и стащил за собой тяжелую доску, со звонким хлопком ударившуюся о зеркало воды

Взглянув на берег в последний раз, я оттолкнулся и заскользил по прибою, неуклюже переваливаясь через медлительные волны.

Я тяжело дышал, и мне пришло в голову, что не мешало бы восстановить прежнюю спортивную форму. Мимо проплыло последнее фосфоресцирующее пятно, отражающее слабый и прерывистый свет луны, которую застилали облака. Я отдыхал на мягких покачиваниях океана и размышлял об этом странном посвящении. Достаточно забавная выдумка Рут Джонсон, но сколько мне придется плавать, прежде чем меня принесет назад? Всю ночь?