Мистический андеграунд - [34]

– Это точно наша, – воскликнул восхищенный Валек. – Ты ее сейчас не тронь, я с ней сам разберусь.

– Если ты сейчас же не прекратишь издеваться над женщинами, – заявила вдруг Стеклорез, – то я тебя в один миг вышвырну из своей квартиры, старый пакостник.

– Ну ладно, женщина, мы ведь чуть-чуть пошутили, – пряча недовольство, лицемерно заявил Мещер. – Прошедшие испытание остаются на новогоднюю ночь гулять и веселиться в орденском пространстве, – продолжил он, – остальных прошу удалиться.

После набата кремлевских курантов Валек величественно встал во весь огромный рост и заявил:

– Настоящие мужчины должны раздеться до пояса и сесть на кухне вокруг стола, чтобы по-орденски войти в следующий год. А лучшие женщины будут приносить водку и вовремя ставить закуску. Остальные пусть веселятся в комнатах, не мешая ходу основной мистерии.

Когда приказ был исполнен, Валек посмотрел мне в глаза и произнес:

– А ты как мой ординарец следи за тем, чтобы в стаканах всегда была водка, и учись правильному ритуалу у настоящих мужчин.

Они громко чокнулись полными стаканами и опрокинули их в разгоряченные глотки. Мещер со всего размаха хлопнул кулаком по столу и, прокричав:

– А теперь все повторяют за нами! – стал ожесточенно разгрызать стакан на части, разжевывая и проглатывая осколки.

Валек последовал за ним. Я с восхищением и ужасом наблюдал за ними, непрестанно подливая водку, которой они запивали осколки разжеванного стекла. По их подбородкам из порезанных десен стекали струйки крови. Валек, взглянув мне в глаза, произнес:

– Мой ординарец должен уметь делать все, что делаю я. А ну-ка, налейте ему стакан водки – пусть он сначала выпьет, а потом съест стакан.

Услужливые ученики, ухмыляясь, подали полный стакан. Я, зажмурив глаза, выпил одним духом. Перед моими глазами поплыли улыбающиеся физиономии, а над самым ухом раздался холодный голос Мещера:

– А теперь посмотрим, настоящий он ученик Джи или липовый. Ну, что уставился на стакан? Закусывай им, и чтобы с наслаждением.

Я ожесточенно стиснул стекло зубами. Один зуб треснул, и я взвыл от боли.

– Слабак, – презрительно хмыкнул Мещер. – Ни на что не годное существо, я таких не беру на воспитание.

– Не годишься в капитаны, а звание ординарца еще должен доказать, – пробасил Валек. – Ив наказание за несоответствие своему месту ты должен съесть до утра всю новогоднюю елку.

– А если останется хоть одна веточка, то выбросим тебя в окошко, – ухмыльнулся злорадно Мещер.

– А ты не лезь не в свое дело, – повысил голос Валек. – Это мой человек, что хочу, то и творю.

Я пододвинулся к разукрашенной мандаринами елке и стал осторожно жевать длинную колючую ветку, надеясь, что до утра Мещер не доживет и не приведет в исполнение свою угрозу. Я старательно жевал елку и закусывал яблоками и мандаринами, если они попадались на пути.

– Распятый Христос взял раскаявшегося разбойника на небеса, а другого забрали в ад. Так что ты смотри, твори разное, но успей перед смертью раскаяться, – учил Мещер.

Я ел елку, ветку за веткой, в ожидании, что два главных разбойника помрут от проглоченных стекол и, раскаявшись, попадут на небо. Но они оказались более чем живучи: стекло не брало их стальные желудки. Они бурно обсуждали дела ордена, а ученички подливали водку в стаканы, настороженно наблюдая за происходящим. Вдруг Валек отодвинул в сторону бутылку и сурово произнес:

– Ты это брось, браток, я здесь за главного, меня Боря Кладбищенский назначил следить за порядком.

– Да как ты смеешь со мной так нагло распускаться? – возмутился Мещер, замахнувшись ножом на оторопевшего Валька.

– Ты что, забыл, как я подобрал тебя на лесоповале, в тайге, забыл, как ты землю грыз, клянясь в верности? Ты всего-навсего мой ученик, выполняющий приказы. Ты чего это тут расселся, бурдюк со щами, я увольняю тебя с офицеров, будешь шестеркой

– Ванькой Жуковым. А ну-ка, хватай швабру и начинай драить палубу.

– Да ты, браток, совсем перегнул, – вскипел Валек и, вырвав нож у Мещера, схватил его громадной рукой за глотку и легко поднял над столом.

– Если ты посмеешь меня задушить, то тебе никогда не попасть в Царство Небесное, – заорал из последних сил трепыхающийся Мещер.

– А ты не волнуйся за меня, братушка: я перед смертью аккуратно покаюсь, – осклабился Валек.

С этими словами он положил Мещера на пол и приставил

нож к его горлу.

– Ты, браток, совсем зарвался. Запомни, тут я отдаю приказы, – приговаривал он.

Я бросил жевать опостылевшую новогоднюю елку и уставился с уважением на Валька.

– Ты не думай, что это дурдом, – патетически произнес он, сидя верхом на Мещере. – Ты попал на орденскую мистерию.

Вдруг я ощутил серую волну потустороннего ветра, которая вязким туманом наполнила мою душу. Я увидел колонны черных рыцарей, движущихся на север в поисках мистического царства Туле.

"Вот это настоящая посвятительная ситуация, хоть она и скрывается за ужасающими проявлениями", – мелькнуло у меня в голове.

Наконец пробило пять утра.

– Всем спать, – приказал Валек. – А я отправляюсь сторожить астрал, чтобы ни один бес не нарушил пространство этого дома. А ты, – сказал он, глядя на меня, – доешь свою елку в следующий раз.