Мистическая Прага - [49]
Верили, будто ребби превзошел в благочестии английского босого монаха XIII в. Роджера Бэкона, которого схоласты звали «Doctor Mirabilis». Легенда гласила, что Бэкон изготовил из меди человеческую голову, которую наделил даром речи, Лёв же, как говорили слухи, из глины слепил подобие человека, совершенством своим много превосходившего ту медную голову «Еврейский Роджер Бэкон из Праги» коснулся лба глиняной куклы и начертал на нем магические письмена, вызвав голема к жизни, дав ему способность говорить, наделив волей и разумом. Этот искусственный человек долго служил своему хозяину с покорностью: и в шаббат и в священные дни израильтян существо это чистило священные подсвечники, накрывало на стол и прибиралось в доме, дабы освободить от этих обязанностей ребби и его дочь, ибо в такие дни евреям запрещено работать.
Не заботясь нисколько о здравом смысле, сплетни добавляли подробностей истории богемского волшебника и его искусственного слуги, ведь народная молва склонна всё преувеличить и приукрасить. Голем, хоть и не нуждавшийся в пище, день ото дня рос всё больше, став в конце концов гигантом, ростом больше Голиафа, а силой превзошедшим Самсона. Он был столь силен, что могучие деревья сгибал рукой, будто это были тонкие тростинки, и поднимал огромные тяжести так же легко, как ребенок берет ломоть хлеба. Однажды за ужином в пятницу гигант посмел воспротивиться воле своего доброго и могущественного хозяина, отказавшись начистить подсвечники из желтой меди. Обезумев, он пригрозил мудрецу расправой и заявил, что раздавит его, словно куриное яйцо, меж двумя своими глиняными пальцами, если ему не будет позволено, как человеку, сесть за стол и разделить пищу с людьми. Получив жесткий отказ, гигант вышел из себя и закричал, что сейчас уничтожит всё, что есть живого в этом доме. И тогда его хозяин сказал ему так: «Ты забыл о том, что, несмотря на свою огромную силу, ты не более, чем ничтожный комок глины, который жив и силен лишь до тех пор, пока верно и преданно служит своему хозяину. Но раз ты столь глупо осмеливаешься претендовать на большее, я покажу тебе, что слабый телом Бецалель Лёв все же сильнее неблагодарного, бесчувственного куска земли! Пади же на колени и вымаливай прощение!»
Но гигант в ответ расхохотался столь ужасно и громогласно, что в доме зазвенели оконные стекла.
И ребби сказал: «Трусливый предатель, неужели ты веришь, что можешь противостоять тому, кто способен уничтожить тебя силой своей мысли?!»
Глупый гигант крикнул: «Так уничтожь меня, если можешь!», и попытался поднять правую руку, чтобы прихлопнуть своего господина, но тут он почувствовал, как слабость распространяется по всем его членам, как силы покидают его, равно как и пустая уверенность в своей непобедимости. «Что со мной?!» — воскликнул он в страхе.
«Твоим наказанием будет смерть», — сказал ребби, поднялся из-за стола и одним движением руки стер со лба голема каббалистические символы, и в тот же миг кукла, лишившись жизненных сил, рухнула на пол и рассыпалась на тысячу обломков.
«Он был и его не стало», — тихо заметил ребби, вознес благодарности Иегове за Его милости и вернулся к ужину.
Герой всех этих безумных и странных легенд сидел теперь на простом стуле, а за окном в ночи бушевала непогода, и камин, где потрескивало сухое дерево, освещал комнату лучше, чем покрытая орнаментом лампа, стоявшая у ребби на столе. На коленях его лежала недавно изданная книга «Symbola divina et humana»[63], написанная его другом Жаком Тифо, фламандцем, состоявшем библиотекарем при дворе императора. Книга представляла собой собрание девизов и эмблем пап, императоров и королей, а Эгидий Саделер украсил ее роскошными гравюрами. Но ребби думал сейчас не о книге, а о судьбе ее автора.
Жак Тифо, изучив юриспруденцию в самых прославленных школах Нидерландов, а также в Падуе и Болонье, был приглашен в Стокгольм Сигизмундом III, королем Швеции и Польши, который сделал его своим советником. Он быстро продвигался по службе, из-за чего шведский фельдмаршал Понтус де ла Гарди проникся к нему жгучей завистью и ненавистью. После публикации истории Швеции, в которой Тифо якобы представил шведское государство недостаточно могущественным, де ла Гарди обвинил его в предательстве и потребовал для него смертной казни, но тут вмешался брат фельдмаршала Матиас, и наказание было заменено на десять лет тюремного заключения с последующей высылкой из Швеции. Ужасное десятилетие завершилось в 1595 г., после чего Тифо отправился в Германию, где его работы «De fortune»[64] и «De fato»[65] привлекли внимание Рудольфа, который тотчас предложил ученому должность придворного историка с хорошим содержанием. Поскольку в Швеции Тифо был приговорен к казни через усекновение головы, Рудольф в шутку (хотя шутил император крайне редко) всегда называл его «безголовым».
Лёв и Тифо стали со временем добрыми друзьями, и вот совпадение: как только ребби отвлекся от своих размышлений, к нему пожаловал его друг в сопровождении доктора Майера. Он сердечно приветствовал гостей, и те, сбросив на вешалку покрытые снегом плащи, уселись за стол, после чего хозяин предложил им вина с пряностями, чтобы согреться. Доктор Майер, который со стороны матери сам имел родственников-евреев, был нередким гостем в Львином Доме. Они с ребби с удовольствием обсуждали космологию, пневматологию и теософию, нередко засиживаясь допоздна, а то и до самого рассвета. Уважаемый доктор имел внешность самую обычную: у него были высокие скулы, длинный нос и квадратная нижняя челюсть, он носил короткую бородку и усы, а его полное тело с квадратными плечами покоилось на довольно тонких ногах, смотревшихся несколько непропорционально. Он любил модно одеваться и не пренебрегал дорогими украшениями, а также всегда носил высокий льняной воротник, чем-то смахивавший на ярмо, а на шее у него всегда красовалась какая-нибудь цепь с Подвеской. В этот раз он явился к Лёву вместе с Тифо, чтобы втроем обсудить иллюстрации к его готовящейся книге «Atalanta fugiens, or New Emblems of the Secrets of Nature»
