Мистическая Москва. Тайна дома на набережной - [2]

Похоже, она действительно слишком много работает. Наверное, мама права. Женщины не такие выносливые, как мужчины, даже если старательно пытаются всем это доказать. Но себя не обманешь. Человеческий организм – очень хитрый механизм. Он не позволит себя истязать. Только тебе начнет казаться, что ты почти всемогуща, а тут раз – и случится сбой. Вот как сейчас. Вместо того чтобы спокойно почивать, она пялится в пустоту и думает непонятно о чем. Спать! Быстро спать! На неделе снова будут ранние подъемы и поздние укладывания. И как бы ни хотелось сделать для себя хотя бы небольшую передышку, все равно ничего не получится, потому что такой у нее характер. А против характера не попрешь.

Анна сама не заметила, как уснула. И уже не слышала ни осторожных шагов, вновь прозвучавших за стеной, ни тихого, едва различимого разговора. Она мирно посапывала в своей кровати и видела сон. Вот она, молодая специалистка, стоит возле операционного стола, а лучшие люди страны доверяют ей свои жизни. Анна улыбается и протягивает руку за скальпелем. Ассистентки серьезны и почтительны. У них все готово. Анна строго следит за дисциплиной, абы кто рядом с ней не работает, только самые ответственные, самые лучшие, самые-самые…

Губы Анны приоткрылись, дыхание стало ровным и спокойным. Во сне она была, как никогда, близка к осуществлению своей самой заветной мечты.

– Анна, дрыхнешь? – послышался строгий голос отца, и Аня тут же распахнула глаза.

Несколько секунд она приходила в себя, пытаясь понять, где находится, и только когда взгляд остановился на лице папы, она облегченно вздохнула и широко улыбнулась.

– Если долго спать, проспишь все самое интересное, – сообщил отец и присел на край кровати.

Они очень любили друг друга. Иногда мама даже обижалась, считая, что ее отодвинули на второй план. Но Аня всегда находила слова, чтобы ее успокоить.

– Просто мы с папой на одной волне, – говорила она и целовала маму в щеку.

– Ну-ну… – вздыхала та и украдкой смахивала слезу.

А они и в самом деле были на одной волне. Анна, например, всегда точно знала, когда папа придет с работы. Тот же постоянно угадывал, чем ее порадовать. Он часто исхитрялся притащить что-нибудь вкусненькое, а ведь далеко не каждая семья могла похвастать продуктовым ассортиментом. Вернее, практически вся страна жила почти впроголодь, а папа умудрялся приносить апельсины и копченую колбасу. «Отхватил!» – говорил он в таких случаях и весело подмигивал. А мама тяжело вздыхала.

Аня не могла понять, почему мама не радуется возможности взять в рот ароматный кусочек колбаски и, закрыв глаза, наслаждаться неземным вкусом. Или положить на язык дольку апельсина и, нажав на нее зубами, ощутить на нёбе кисло-сладкий цитрусовый сок.

Пару раз она пыталась узнать, что же маму так расстраивает, но та лишь качала головой и переводила разговор на другую тему. Правда, папа тоже не стремился откровенничать с дочкой. Мало того, строго-настрого запрещал ей рассказывать подругам о продуктовых наборах, так радующих ее душу. Аня рано поняла, что в этой жизни есть некоторые вещи, о которых лучше помалкивать. Почему? Она и сама не знала, но какой-то безотчетный страх заставлял ее держать рот на замке.

– Сколько времени? – спросила Аня, сладко потягиваясь.

– Половина десятого, – усмехнулся отец. – Я уж было подумал, что ты прихворнула, раз до сих пор валяешься в постели.

– Ну как тебе не стыдно, Глеб? – возмутилась мама, заглядывая в комнату. – Девочка и так практически не спит! Дай ей отдохнуть как следует.

– А я разве не дал? – удивился отец. – Половина десятого! Эдак можно так себя расхолодить, что потом не соберешь.

Мама осуждающе покачала головой, но больше ничего не сказала.

– Как твои дела? – тихо спросил отец, так, чтобы не слышала мама. – Вигорский уже допустил тебя до операций?

– Пока я только готовлю инструменты, – так же тихонько ответила Аня. – Но очень скоро смогу бывать в операционной и наблюдать за его работой.

– Старайся, дочка. – Папа погладил ее по голове. – Только труд делает человека…

– …человеком, – закончила она. – Правда, мама так не считает. Для нее самое главное семья и дети. Не понимаю, как вы вообще нашли друг друга?

– Ты осуждаешь маму? – грозно спросил отец, а у самого в глазах запрыгали смешинки.

– Вовсе нет. Я ее очень люблю. Но мне всегда казалось, что брак должен опираться на схожие интересы и общность взглядов, а у вас все… слишком разно, что ли…

– Ты ошибаешься, дочка. Мы смотрим в одну и ту же сторону. Только по-разному.

– А разве так бывает?

– Конечно, бывает.

– И в чем же схожесть ваших суждений?

– Мы оба хотим, чтобы ты была счастлива! – Папа щелкнул ее по носу.

– А разве это может быть целью всей жизни? – удивилась Аня.

– Только это и может. Что для человека самое главное? Оставить после себя след. А самый яркий и значимый след – это ребенок, твое собственное продолжение. Ты – мое продолжение. И мамино. И мы оба тобой очень гордимся. Только я считаю, что тебе нужно больше работать, чтобы достичь результата, а мама, наоборот, хотела бы, чтобы ты сбавила обороты. Потому что волнуется за твое здоровье.