Мистер Невозможный - [69]

Дафна не хотела думать о вспыхнувшем чувстве. Это было страшнее песчаной бури. Она и ушла от него только потому, что могла не удержаться и прижаться к нему, пока он спит, и лежать в его объятиях, притворяясь, что он принадлежит ей, а она — ему.

Она укрылась среди изображений на стенах гробницы в надежде, что размышления о том, кто эти дамы и что обозначают их цветы, не оставят в ее голове места для мыслей о нем, о том, как она привязалась к нему, хотя с самого начала, вероятно, с того момента, когда впервые услышала его голос, она знала, что он создан, чтобы разбивать женские сердца. Дафна так старалась избежать новых страданий. И вот что из этого получилось!

Он погладил ее по голове, его длинные пальцы скользнули по ее шее.

— Никаких слез, — громко приказал он.

Она подняла голову и отвернулась бы, если бы он твердо, но нежно не держал ее за шею.

— Я не плакала, — возмутилась она. — Я не… — К ее ужасу, слеза скатилась по ее щеке.

— Я знаю, — сказал он.

— Я плачу не из-за вас. И не о том, что произошло… только что. — Она гордо подняла подбородок. — Очевидно, что это было неизбежно, результат затянувшегося общения и чрезмерный эмоциональный всплеск. Я слышала о таких вещах, безумные поступки после близкой встречи со смертью.

— А-а, — сказал он. — Это был безумный поступок? — Да.

— Вы так думаете?

— Да. — Она смахнула слезу. — Он ничего не значит. Это был своего рода… инстинкт, может быть. Первобытная реакция организма, полное безрассудство.

Руперт обнял ее и прижал к себе.

— Не изображайте идиотку, — сказал он. — Не было ничего подобного.

Дафна не сразу смогла привести свои мысли в порядок. Они разбегались — от твердой груди, к которой прижимались ее груди, до приятного ощущения, вызванного этой близостью и до волнующего соприкосновения нижней части их тел.

О, его тело было великолепно! Ей не следовало допускать таких нечестивых мыслей, но они вторгались вместе с воспоминаниями. Он вполне мог бы быть богом, потому что не раз погружал ее в рай. Эти руки, эти грешные, умные руки…

— Не было? — затем спросила она и откинула голову, чтобы посмотреть на него. Тени играли на его прекрасном лице, выражение которого, как всегда, невозможно было понять. Но темные глаза по-прежнему смеялись.

— Ты хотела заполучить меня с первой же минуты, — сказал он.

— Это совсем не…

— И наконец, потратив столько времени впустую, ты совершила разумный нормальный поступок. — Он провел рукой по ее ягодицам.

Они были совершенно голые.

Тут Дафна заметила, что ее шаровары сбились в кучу вокруг ее лодыжек. Одна штанина была еще подвязана под ее коленом. Ей следовало бы смутиться. Но она нисколько не смутилась, а, наоборот, почувствовала непреодолимое желание захихикать.

— Знаешь, что произошло с тобой? Ты очнулась. Довольно поздно, после того, как годами обманывала себя всякой пуританской чепухой, — истина в том, что ты неотразимо привлекательна.

Она собиралась возразить на это самоуверенное заявление, когда Руперт зажал ей рот.

— М-м-мф, — пыталась она что-то сказать.

— Тише, я что-то слышу.

Глава 15

Звук, который они услышали, издавала Гермиона. Казалось, она была встревожена, но Руперт не был в этом уверен. Звуки здесь странно искажались. Неудивительно, что миссис Пембрук, поглощенная древнеегипетскими находками, не слышала как он звал ее.

— Что-то испугало Гермиону, — сказал он. Ему не хотелось выпускать из своих объятий эту женщину, такую нежную и податливую, но он не мог допустить, чтобы ослица вырвалась и убежала. Она была бы им необходима в случае, если бы кто-то из них пострадал или заболел. А в крайнем случае и послужила бы им пищей.

Руперт осторожно усадил Дафну.

— Надо посмотреть, что случилось. — Он наклонился, подобрал шаровары, натянул их на себя и, пытаясь на ходу завязать пояс, направился к выходу.

— Подождите, подождите, — попросила Дафна.

Он обернулся. Она, голая по пояс, пошатываясь, шла за ним, придерживая одной рукой шаровары, а другой протягивая ему свечу.

— Возьмите, у меня есть еще одна.

Господи, каким же великолепным образцом женственности она была, с сожалением подумал Руперт, торопливо пробираясь к взбудораженной Гермионе.

Дафна не отставала от него. Она успела надеть свою «камее» еще до того, как они добрались до первой камеры, где в страхе металась Гермиона.

— Я подумал, что это змея, — сказал мистер Карсингтон, перекрывая истошные вопли ослицы, — но я не заметил ничего, что выдвигалось. Ни змей, ни скорпионов, никаких опасных тварей.

Дафна присела и медленно водила свечой, разглядывая пол.

— Я тоже не вижу ничего живого, — сказала она. — Обломки камня и штукатурки. Сухой тростник или сухой навозили… о!

Карсингтон увещевал ослицу:

— Успокойся, дорогая моя, все хорошо. Мы здесь. Ты, наверное, испугалась темноты, бедная девочка. Мы бросили тебя, и тебе привиделись разные чудовища.

— Я думаю, дело вот в этом, — сказала Дафна. Она подняла слегка приплюснутый предмет удлиненной грушевидной формы.

Гермиона громко запротестовала и попыталась выбежать наружу, таща за собой Карсингтона. Пока он боролся с животным, Дафна отошла в дальний угол пещеры. Гермиона немного утихла, хотя все еще беспокоилась и издавала жалобные звуки.