Мистер Ми - [11]

— Поразительно, — отозвался Ферран и встал из-за стола. — Может быть, попробуем это проверить?

К недовольству Минара, шахматная партия была прервана. У них было достаточно бумаги и перьев, но за булавками Минар спустился на два этажа и постучал в дверь портнихи, которая не сразу согласилась выполнить его просьбу, а лишь после того, как он оторвал от пальто пуговицу и оставил ее в качестве залога. Затем Ферран и Минар провели эксперимент, заставивший Минара пожалеть, что он, когда переписывал доклад, не обратил большего внимания на подробности. Он не помнил точно, как именно должны быть расположены параллельные линии: может быть, он поместил их слишком близко друг к другу — или слишком далеко? И булавки были разной длины, хотя Ферран считал, что такая мелочь не может иметь значения. Если булавки годятся для портнихи, они должны годиться и для эксперимента. И вот два экспериментатора, потратив пять минут, чтобы бросить булавки, и добрый час на то, чтобы изучить их расположение, наконец получили итог — «пи» равняется двадцати четырем. Минар покачал головой:

— Жаль, что я невнимательно прочитал доклад.

Ферран собрал булавки и принес шахматную доску, чтобы возобновить игру.

— Некоторые из величайших научных открытий прошли через ваши руки, мой друг, но вы из них ничего не почерпнули. Я же, со своей стороны, переписал безукоризненным почерком множество благочестивых проповедей и возвышенных трактатов, но не могу сказать, что мое поведение всегда было безукоризненным. Как вы считаете, не вытекает ли из этого какая-то мораль?

Но если и так, друзья этой моралью пренебрегли и продолжали шахматную партию.

Несколько дней спустя Ферран вернулся домой в большом волнении.

— Сегодня мы пообедаем в самом дорогом ресторане, какой только найдем! — заявил он. У него в руках была большая сумка, набитая какими-то бумагами. — Этой работы нам хватит на месяц, и нам хорошо заплатят за переписку.

И Ферран стал рассказывать, как он, вопреки обыкновению, зашел во время прогулки в кафе «Режанс» в надежде найти патрона, которому требуется секретарь или помощник. Однако он не увидел среди обедающих возможного работодателя, и даже в шахматы никто не играл. Вообще в это время дня кафе было полупустым, но он разговорился с человеком, который и поручил ему переписку всех этих документов.

— Я сидел один за столиком в углу, — рассказывал Ферран, — а он прошел мимо, остановился, заметив меня, и сказал: «У вас вид человека, знакомого с литературным трудом». Я кивнул и объяснил, чем занимаюсь. Тогда он рассмеялся и воскликнул: «Переписчик? Это еще лучше! Я как раз ищу такого человека». Он сел за мой столик, и я обратил внимание на сумку, которую он положил на стол. «Я являюсь обладателем документов, опубликование которых непременно принесет мне славу и всеобщее поклонение». «Это замечательно», — сказал я. «Если вы согласитесь подготовить их к печати, я вам хорошо заплачу». Это тоже замечательно, подумал я. «А что это за документы?» — спросил я. Он открыл сумку и извлек оттуда несколько статей, написанных разным почерком. В одной как будто обсуждалась теория вероятности, и я сразу подумал о вас, Минар. Во всяком случае, каков бы ни был предмет этих статей, я не мог отказаться от его щедрого предложения. «Может быть, обговорим условия?» — спросил я. «Вас устроят десять процентов?» — ответил он. Мне никогда не предлагали заплатить в такой валюте, но я был уверен, что вознаграждение будет приличным, и мы пожали друг другу руки. «Давайте работу, — сказал я, — и через месяц все будет готово».

— То есть как, он даже не захотел посмотреть, какой у вас почерк? — изумленно перебил его Минар.

— Он же видел, что я человек слова. Кроме того, я записал для него свой адрес.

— Зачем это? — спросил Минар, считавший чердачную комнату, которую раньше снимал он один, их адресом, а не адресом Феррана.

— Он сказал, что пока что не может дать мне постоянного адреса, где я мог бы его найти, — продолжал Ферран, — и ему не хочется назначать мне встречи в общественном месте вроде того кафе, где мы сидим.

— Что он имеет против столь распространенной практики? — спросил Минар.

— Он сказал, что содержание документов, которые он мне передал, должно храниться в строжайшей тайне и я никому о них не должен рассказывать. Я даже утаил от него, что мы будем переписывать вдвоем с вами. Он предупредил меня, что если бумаги попадут в руки его недоброжелателей, то могут быть серьезные последствия…

Ферран помолчал, словно только сейчас осознав, что ввязался в опасное предприятие.

Минар смотрел на сумку. Потом медленно проговорил:

— Вы что, позволили себя втянуть в какой-то заговор?

— Ничего подобного!

Однако Ферран открыл сумку с некоторой опаской, поскольку ему не пришло в голову ознакомиться с ее содержанием до того, как он заключил сделку, коей так горился.

Минар перелистывал страницы тетрадки, извлеченной из сумки.

— Куда же он потом отправился, этот ваш странный благодетель? И как его зовут?

— Не знаю. — Ферран с трепетом читал другую тетрадку. — Мы еще раз пожали друг другу руки, я взял сумку, и на этом мы расстались — до истечения месяца.