Мистер Бантинг в дни мира и в дни войны - [157]

— Я только хотел объяснить тебе, — ответил мистер Бантинг, обиженный тем, что событие такой важности показалось Кордеру неинтересным. — Если он отказывается принять печи, Тернер вылетит как дважды два. Одна доставка нам обошлась в пять фунтов, — и со вздохом он вскрыл телеграмму и прочел ее:

— «С прискорбием извещаем Вас, что сержант пилот К.Р. Бантинг...»

Одну секунду мистер Бантинг, окаменев, смотрел на эти строки, потом письменный стол и стена шатнулись навстречу ему, потолок и часы где-то вдали закружились, словно в тумане, и все скрыла надвинувшаяся тьма.

Потом ему чудились голоса и лица вокруг, лица близко, голоса далеко, и где-то совсем рядом — ножки стола и запах пыли, бьющий в нос.

Он шевельнулся, обвел взглядом лица, и ему стало совестно. — Я ничего, — сказал он, пытаясь подняться. — Я сейчас.

— Не волнуйся, Джордж. Сейчас тебе принесут чаю.

— Я ничего, — произнес мистер Бантинг, приподнимаясь и переходя в сидячее положение. Почувствовав что-то соленое на верхней губе, он провел по ней пальцем и понял, что это кровь идет носом. Он постарался припомнить, что же произошло, собраться с мыслями. Но не смог, только закружилась голова, и он, обессилев, опять опустился на спину.

И тогда, без всяких усилий, правда сама вошла в его душу. Крис. Он вспомнил: Крис умер.

Это встало перед ним во весь рост, он словно перечитывал одно и то же несколько раз подряд, не вполне улавливая смысл. Его удивляло, что он не чувствует сильного волнения, а только словно оглушен. И вдруг он вспомнил про жену, всхлипнув, втянул в себя воздух и отвернулся от склонившихся к нему лиц.

Кордер взял чайник и вытолкал всех за дверь.

— Дай я помогу тебе, Джордж. — С трудом Кордер усадил его на табурет и прислонил к перегородке.

— Ничего, ничего, я сейчас, — повторял мистер Бантинг. Он силился вспомнить, что же произошло с Крисом, что именно стояло в телеграмме. Он поискал ее глазами, беспомощно пошарил в карманах и оставил это. Вся его сила, словно ушла куда-то. От горячего чая поднимался пар, и ему захотелось пить; он медленно выпил чашку, потом налил другую, расплескав немного.

— Надо сказать жене, Джо, — прошептал он и, уже не скрываясь, заплакал. — Прямо не знаю, как быть.

— Отдохни немного, потом поезжай домой. Самое лучшее.

— Пришло оцинкованное железо. Мистер Бикертон сказал...

— Ты не думай об этом. Не волнуйся. Мы все так сочувствуем тебе, Джордж.

— Да, — коротко ответил мистер Бантинг. Дом казался ему так далеко, в конце тягостного и сложного пути. Он допил чай, думая о трудностях пути как об испытании, через которое рано или поздно придется пройти.

— Я позвоню Эрнесту, чтобы он встретил тебя на станции и сказал матери.

Мистер Бантинг закусил дрожащую губу. — Проклятый Гитлер! — с горечью вырвалось у него, и Кордер услышал, что он гневно и невнятно бормочет что-то в скомканный платок.

На некоторое время мистер Бантинг опять затих; Кордер в тревоге следил за ним, но молчал. Он ничем не мог помочь другу, разве только своим присутствием. Вскоре мистер Бантинг встал, лицо его казалось очень бледным по контрасту с рыжеватыми усами.

Он понял, что может сейчас уйти из магазина: мистер Бикертон даже настаивал на этом. Такое внимание как будто немного утешило мистера Бантинга; он никогда не просил никаких поблажек у фирмы, и уйти со службы в три часа было для него нарушением уклада всей жизни.

Кордер протянул ему шляпу и пальто, чемоданчик, зонт и вытер нос, запачканный кровью. Мистер Бантинг переносил все эти ухаживания послушно, как, ребенок.

Стук захлопнувшейся за ним двери, казалось, отметил конец чего-то; чего именно, он не знал, но в этом стуке было какое-то значение. Ему казалось теперь, что стол и табурет принадлежат кому-то другому, его прежнему «я», человеку, до сих пор не знавшему горя.

Он прошел через другие отделы, стараясь ни с кем не встретиться взглядом. Швейцар распахнул перед ним дверь, он вышел на улицу и, свернув за угол, увидел Тернера с только что купленным «Стандартом» в руках.

Глаза Тернера блестели, походка была легкая. Его робкий дух теперь нисколько не страшился нарушения дисциплины. Увидев мистера Бантинга, он замахал ему рукой и подошел к нему.

— Он спасся! Жив и здоров! Смотрите — написано в газетах.

Сердце мистера Бантинга усиленно забилось при таком невероятном известии. Тернер задыхался от волнения, его худые руки, судорожно вцепившиеся в отвороты пальто мистера Бантинга, заметно дрожали.

— Спасся! Славу богу! — задыхаясь, повторял Тернер. — Это напечатано в последних известиях.

Мистер Бантинг заглянул в газету, но не мог ничего, прочитать. Новость доходила до него отрывками, в задыхающейся передаче Тернера.

— Они все высадились в каком-то норвежском порту. Их подобрал крейсер. Весь экипаж «Бэджера».

— Очень рад! — хрипло ответил мистер Бантинг, чувствуя, как что-то в нем умирает медленной смертью. Он силился что-то еще прибавить, но Тернера уже не было: он радостно побежал дальше, к магазину Брокли. Спохватившись, что смотрит без всякой цели на поток уличного движения, мистер Бантинг возобновил прерванный путь к вокзалу.

На перроне в Килворте от группы встречающих отделилась одна фигура, и Эрнест, бледный и расстроенный, подошел к нему. Мистер Бантинг чувствовал на себе его пристальный взгляд. Отойдя на несколько шагов, он прежде всего задал тревоживший его вопрос: