Миссия Зигмунда Фрейда - [5]

Сказанные в шутку слова "кто сильнее" имеют достаточно серьезный подтекст. В годы помолвки Фрейдом владело страстное желание полностью контролировать Марту такое желание, естественно, предполагало сильную ревность ко всякому, кто мог бы вызвать у нее интерес, кроме него, например к ее кузену Максу Майору, к которому она была когда то равнодушна. "Настало время, когда Марте было запрещено упоминать его как Макса, только как господина Майора". По поводу другого молодого человека, влюбленного в Марту, Фрейд пи сал: "Когда я вспоминаю о твоем письме Фрицу и дне, проведенном нами на горе Кален, я теряю над собой всякий контроль, готов уничтожить весь мир, включая нас обоих, чтобы начать все сначала — даже с тем риском, что в нем уже не будет Марты и меня, — я сделал бы это без всяких колебаний".

Но ревность Фрейда не ограничивалась другими молодыми людьми, она равным образом затрагивала и чувства Марты к ее собственной семье. Он требовал от нее, "чтобы она не просто обрела способность подвергать мать и брата объективной критике и оставить их "дурацкие предрассудки" (что она и сделала — Э. Ф.), но чтобы она лишила их вообще всех своих чувств — на том основании, что они были его врагами, а она должна разделять его ненависть к ним".

Тот же дух обнаруживается в отношении Фрейда к брату Марты, Эли. Марта доверила последнему свои деньги, которые она и ее жених хотели потратить на покупку мебели для квартиры. Кажется, Эли вложил деньги в дело и колебался — отдать ли их все сразу. Поэтому он предложил им купить мебель в рассрочку. В ответ на это Фрейд послал Марте ультиматум, первым пунктом которого было требование написать брату гневное письмо, в коем его следовало назвать "подлецом". Даже после того как Эли вернул деньги, Фрейд требовал, чтобы "она более ему не писала, пока не пообещает порвать всякие отношения с Эли".

Взгляды Фрейд" на мужское превосходство включали признание естественного права мужа контролировать жизнь своей жены. Типичным примером может служить его критика Джона Стюарта Милля. Фрейд хвалил Милля, как "того человека, которому, вероятно, лучше всех в наш век удалось освободиться от господства обычных предрассудков. Но, с другой стороны… во многих вещах он утрачивает здравый смысл вплоть до абсурд?".

Что же он полагал "абсурдным" в идеях Милля? Для Фрейд? это были взгляды на "жен скую эмансипацию и на… женский вопрос во обще". Тот факт, что Милль считал замужнюю женщину способной зарабатывать столько же, сколько и ее муж, вызывает у Фрейда следующие слова:

"Вот пункт, где Милля не сочтешь человечным… Поистине это мертворожденная идея — погрузить женщину в борьбу за существование так же, как мужчину. Если б я, например, пред ставил мою нежную милую девушку борцом- конкурентом, это лишь заставило бы меня по вторить сказанное ей семнадцать месяцев тому назад, когда я признался, что влюблен в нее, и прошу ее оставить эту борьбу ради тихой деятельности в моем доме, где нет конкуренции… Я думаю, что все реформы законов и системы образования потерпят поражение перед лицом факта, что задолго до того времени, как муж чина должен был начать борьбу за достижение положения в обществе, природе уже предопределила судьбу женщины, наделив ее красотой, очарованием и нежностью. Закон и обычай должны вернуть женщине многое из того, что они у нее отняли, роль ее наверняка останется неизменной: очаровательная возлюбленная в юности, любимая жена в зрелые годы".

Воззрения Фрейде на эмансипацию женщин, конечно, не отличались от взглядов среднестатистического мужчины — европейца 90–х годов прошлого века. Но Фрейд ведь не был средне статистическим индивидом, он сам восставал против некоторых закоренелых предрассудков своего времени, однако в этом вопросе держался самой традиционной линии и называл "абсурдным" и "бесчеловечным" Милля за взгляды, которые через пятьдесят лет стали общеприняты ми. Эта установка показывает, сколь сильна была необходимость ставить женщин в подчиненное положение и сколь значительную принудительную силу имела она для Фрейда. Очевидно, что его теоретические взгляды были зеркальным отражением этой установки. Смотреть на женщин как на кастрированных мужчин, лишенных собственной сексуальности, исполненных ревности к мужчинам, обладающих слаборазвитым Сверх — Я, пустых и ненадежных — все это лишь слегка рационализированная версия традиционны. предрассудков всех времен. Человек, подобный Фрейду, то есть наделенный способностью критического восприятия обыденных предрассудков, должен был испытывать воздействие сильных внутренних побуждений, чтобы не видеть рационализации в этих считающихся научны. и утверждениях.

Фрейд придерживался таких взглядов и полвека спустя. Когда он критиковал американскую культуру за ее "матриархальный" характер, один из его посетителей, доктор Уортис, спросил: "Разве вы не думаете, что равенство партнеров было бы наилучшим вариантом?" На что Фрейд отвечал: "Это практически невозможно. Неравенство должно существовать, а верховенство мужчины — это меньшее из двух зол".

Если годы помолвки Фрейда были полны яростного ухаживания и ревнивой лести, то в его супружеской жизни активная любовь и страсть почти отсутствовали. Как и в столь многих традиционных браках, завоевание восхитительно, но потом могущественный источник страстного чувства засыхает. В ухаживании присутствует мужская гордыня, после женитьбы для нее нет места, остается лишь одна функция, которую жена должна исполнять в браках такого рода — функция матери. Она должна быть безусловно предана мужу, заботиться о его материальном преуспеянии, всегда подчиняться его нуждам и прихотям, вечно быть женщиной, которая для себя уже ничего не желает, женщиной, которая ждет — то есть матерью. Фрейд был пылким влюбленным до женитьбы, поскольку он должен был доказать свои мужские качества, завоевывая свою избранницу. Стоило этому завоеванию обрести печать супружества, и "очаровательная возлюбленная" сделалась любящей матерью, на заботу и любовь которой можно полагаться без активной, страстной любви.