Миссия на Маврикий - [93]

«Его лицо мрачнее, чем я когда либо видел» — подумал Стивен, глядя на него от поручней. «До сих пор он переносил эти пируэты фортуны с редким благородством. Ни слова о вопиющем недомыслии Клонферта, ничего, только беспокойство о его ранах и надежда, что во французском госпитале его поставят на ноги. Никаких разговоров о тупом бараньем упрямстве Пима. Но нет величия в разуме, не имеющем пределов — и не тот самый предел ли это?»

— Следующий выстрел, — приказал Джек, обрывая свое хождение, злобно глядя на уходящего Гамелена.

— Сэр, — робко обратился к капитану Троллоп, — транспорт огибает мыс. «Эмма», мне кажется. Да, точно, сэр, «Эмма».

Это была «Эмма», и еще до поднятия ей сигнала было видно, что там просто рвутся что-то передать на «Боадицею» — ящикоподобный транспорт жутко спешил, кренясь под массой поднятых парусов.

— «Капитану прибыть к коммодору», мистер Коллинз — приказал Джек.

Шлюпка «Эммы» шлепнулась на воду, понеслась, выгибая весла, пришвартовалась к борту, и Пуллингс поднялся на борт.

— Мистер Пуллингс, — обратился к нему Джек, — что это за шутовской капер?

— Прошу прощения, сэр, — отозвался бледный взволнованный Пуллингс, — у меня на борту артиллерия «Виндэма» — капитан Томкинсон отказался от командования.

— Пойдемте вниз, объяснитесь, — потребовал Джек. — Мистер Сеймур, продолжайте. Курс норд-норд-вест.

В каюте из нервной, запутанной, смущенной речи Пуллингса выяснилось, что Томкинсон, глянув на «компанейца», отказался выводить его в море, пока его не доведут хоть до минимальных кондиций, и вернулся на свой обездвиженный «Оттер». Пуллингс, будучи свидетелем этому, договорился с сошедшим на берег по болезни капитаном «Эммы», привел на нее своих людей и изрядное количество добровольцев, и благодаря нечеловеческим усилиям команды в течении ночи перенес на нее пушки «Виндэма» и свои собственные карронады. При этом ему изрядно помог полковник Китинг, также предоставивший пушкарей и мушкетеров.

— Этот Томкинсон — крикнул Стивен, который при Пуллингсе мог говорить открыто, — разве не должно этого шлюхиного сына повесить, выпороть, или хотя бы гнать поганой метлой со службы!?

— Нет, — отозвался Джек. — Он ничтожество, Господь ему помоги, но он в своем праве. Капитан может отказаться от назначения на таком основании. Том, — обратился он к Пуллингсу, пожимая ему руку, — ты хороший морской офицер, я твой должник. Если ты сможешь выжать восемь узлов из своей «Эммы», мы скоро пощупаем этих французиков.

Два судна двинулись дальше вместе, по курсу, который позволял им перенять ветер через пару часов дальше к северу от острова, где ветер заходил больше с востока. Но куда быстрее для всей команды стало ясно, что «Эмма» не успевает за ними. Шесть, максимум семь узлов удавалось выжать из нее даже на фордевинде — при всех поднятых лиселях, летучих кливерах и совсем уж странных парусах без названия. А уж когда они привелись на три румба к ветру, даже шесть узлов оказались недостижимой мечтой, несмотря на опытный, горящий энтузиазмом экипаж и искусное управление. «Боадицее» пришлось убрать брамсели, чтоб не терять «Эмму» из вида. А в это время другой необходимый участник перебранки — Гамелен, все шел и шел вперед, не выказывая ни малейшего желания убрать паруса и подождать оппонентов.

Вдобавок, Гамелен к этому времени отклонился так далеко к западу, что теперь был вынужден уходить скорее на Порт-Луи, чем на Порт Зюд-Эст — и это было хоть что-то, ибо позволяло Джеку снова глянуть на Иль Де Ла Пас — а рядом была «Эмма», на которую можно было взвалить важную задачу, предназначавшуюся «Оттеру».

— Уберите формарсель, мистер Джонсон, если вас не затруднит, — распорядился Джек прямо перед тем, как команду посвистали к обеду, и, когда «Эмма» с трудом приблизилась, окликнул Пуллингса. Последнему были переданы указания: идти на Родригес, ознакомить тамошних военных с ситуацией, а затем крейсировать между островом и пятьдесят седьмым меридианом, предупреждая любой увиденный королевский корабль или корабль Компании, и принимать любые необходимые меры.

— И, мистер Пуллингс, — добавил Джек своим сильным голосом, — я не буду в претензии, если вы захватите их фрегат или даже пару — для меня еще останется предостаточно.

Шутка была так себе, но тон, которым ее сказали, или, вернее, проревели, заставил печальную усталую физиономию Пуллингса расплыться в ответной улыбке.

«Боадицея» заглянула к Иль Де Ла Пас, который приветствовал ее грохотом тяжелых орудий. Заглянули и за него, поверх клубов дыма, в Порт Зюд-Эст, где можно было увидеть «Беллону», заново оснащенную и готовую к выходу в море. «Минерва» щеголяла временными стеньгами, на «Нереиде» появились какие-то намеки на грот- и бизань-мачты, и на обоих суетились плотники и конопатчики, а «Ифигения» была уже на плаву. Сделать тут было ничего нельзя, и «Боадицея» повернула на Реюньон.

— Мистер Сеймур, — вопросил Джек странно отстраненным безразличным тоном (тон этот появился в речах коммодора после известия о поражении), — когда у нас последний раз были артиллерийские учения?

— Несколько дней назад, сэр. Перерыв куда больше обычного, — отозвался Сеймур, лихорадочно вспоминая точную дату, ибо этот новый, порой какой-то нечеловеческий коммодор, хоть и не был придирой или драконом, но внушал Страх Божий всему квартердеку. — В последнюю субботу, кажется.