Миссия на Маврикий - [79]

— И все-таки, это вполне возможно. Клонферт и его черный лоцман отлично знают эти воды. Смотри, вот стоянка Джакоте, прямо рядом, откуда он увел того американца. Они вполне справятся, но делать это надо с лодок, ночью. Корабли не смогут противостоять их огню без тяжелых повреждений. Но, будучи взят, этот остров не так то просто отбить назад. Его не достанешь через внутреннюю бухту, а кораблей достаточной силы в Порт Зюд-Эст нет, там нет даже канонерок, так что подтащить артиллерию ближе им не удастся. Держать его в осаде тоже не получится — мы будем снабжать гарнизон морем. Итак, удерживая Иль Де Ла Пасс, мы закрываем для французов их лучшую гавань после Порт-Луи, получаем базу для десантов, и открываем всю страну (в пределах досягаемости батарей) для твоих прокламаций и прочих способов околпачивания простаков. Потому что после этого их мелкие гарнизоны в городе и везде вдоль побережья вряд ли рискнут высунуться из под прикрытия собственных пушек.

— Отличный план, — отозвался Стивен.

— Не правда ли? Китинг уже отправил на «Нереиду» отряд бомбейских артиллеристов, и несколько английских частей — будущий гарнизон острова. На «Нереиде» знающих эти воды больше, чем на всей остальной эскадре.

— А тебе не кажется, что опрокинутая Клонфертом у Ривьер Де Плюи шхуна бросает тень на его репутацию?

— Ни в коей мере. В той обстановке это могло произойти с любым, ведь еще немного, и армейцы обвинили бы нас в трусости. Я и сам бы рискнул. Но я не собираюсь предоставлять его самому себе на Иль Де Ла Пасс, еще возомнит себя Кохрейном. Старшим будет Пим. Пим, может, звезд с неба не хватает, но он хороший, уравновешенный офицер, надежный, как часы. Поэтому «Нереида», «Ифигения», и, наверное, «Стонч».

— Что за «Стонч»?

— Бриг, пришел прошлой ночью из Бомбея. Очень неплохой маленький бриг, и в хорошем состоянии. Командует Нарборо, отличный из парня офицер. Помнишь Нарборо, Стивен?

Стивен покачал головой.

— Да конечно помнишь! Здоровый чернявый детина, у него еще был пес, ньюфаундленд. Третий лейтенант на «Сюрпризе».

— Так ты имеешь в виду Джэррона?

— Джэррон, да, конечно, ты прав. Тогда он был Джэррон, но в прошлом году умер его отец, и теперь он стал Нарборо. Итак, «Нереида», «Ифигения» и, возможно, «Стонч», если он успеет достаточно быстро набрать воды, отправятся к Порт-Луи, где Пим следит за каждым шевелением Гамелена. «Иифгения» останется там, а «Сириус» с «Нереидой» спустятся к югу, к Иль Де Ла Пасс.

— То есть, сюда «Нереида» не вернется?

— Ждать безлунной ночи? Нет, нет времени.

— В таком случае, мне бы лучше перебраться на нее нынче же. На Маврикии предстоит еще куча дел, и, чем скорее я туда попаду, тем лучше. Ибо, могу тебе сказать, дорогой мой, что, хотя они не такие смертельные, мои листовки столь же эффективны, как и твои ядра.

— Стивен, — откликнулся Джек, — я в этом уже убедился!

— Я чуть не сказал «так же эффективны, как и твои бортовые залпы», но побоялся, что подобная уничижительная игра слов может оскорбить присутствующий эмбрион баронета. Ведь Фаркьюхар сказал мне, что если эта вторая кампания увенчается успехом, как и первая, счастливый ее командующий, несомненно, будет отмечен титулом. Разве не хотел бы ты быть баронетом, а, Джек?

— Ну, что до этого, то не думаю, что это особенно меня заботит. Во времена короля Джеймса один Джек Обри заплатил изрядный штраф, чтоб не быть баронетом, я тебе рассказывал. Я ничего не имею против тех, кто выиграл большие сражения — это хорошо и правильно, что их делают пэрами, но, если взглянуть на основную массу титулованных? Торгаши, грязные политиканы, ростовщики… Да нет, скорее я предпочту быть просто Джеком Обри, капитаном Джеком Обри, ибо я столь же горд своим званием, как Навуходоносор — своим. А если я когда-либо подниму собственный флаг, то напишу большими буквами «Здесь живет адмирал Джек Обри» над дверями Эшгроу-Коттедж. Не думай только, что я один из этих твоих диких демократов-якобинцев, Стивен, не надо. Просто разные люди видят вещи в разном свете.

Он замолчал, а затем добавил с ухмылкой:

— Ну, про одного парня, что не пожалел бы пары клыков за баронетство, я тебе рассказывал, это — адмирал Берти. Он приписывает это миссис Берти, но весь флот знает, как он примеривается покрасоваться в Бате. Господи, мечтать дряхлым стариком толкаться в Сент-Джеймском дворце ради ленточки! Хотя, я бы, возможно, думал по-другому, будь у меня сын, но и то сомневаюсь.

На следующий день после полудня доктор Мэтьюрин с багажом из двух тюков с листовками, прокламациями и плакатами (некоторые были напечатаны еще в Кейптауне, другие нашлепаны уже в Сен-Дени и все еще влажны после пресса), с шестичасовым опозданием подвалил к борту «Нереиды». На «Нереиде», увы, не привыкли к некоторым его особенностям, к тому же экипаж пылал нетерпением кинуться вслед за «Ифигенией», что ушла на рассвете. В результате доктор угодил между лодкой и бортом фрегата. При падении он ударился головой и спиной о лодочный планширь, сломал два ребра и, оглушенный, пошел ко дну в теплой прозрачной воде. Фрегат уже был на ходу, и, хотя он немедленно лег в дрейф, никто на борту не сделал ничего более полезного, чем бег с хоровыми воплями по палубе. К моменту, когда спустили кормовую шлюпку, Стивен был бы уже мертв, если бы один из черных носильщиков не нырнул за ним и не выволок его на поверхность.