Миссия на Маврикий - [78]

— Слушайте, слушайте! — откликнулся Китинг.

— Господствуя на море, мы можем сосредотачивать наши силы где нам будет угодно. К тому же, мой коллега (кивок в сторону Стивена на дальнем конце стола) уверяет меня, что в нынешней ситуации, весьма благоприятной ситуации, наши усилия подорвать моральное состояние наших врагов готовы вот-вот увенчаться успехом, а мы все убедились в возможностях доктора Мэтьюрина в этой области.

Ход был не слишком удачным, некоторые полковники, жаждущие славы, устремили на доктора мрачные взгляды. Почувствовав неловкость, мистер Фаркьюхар заторопился дальше:

— И, возможно, самое важное: в данный момент наши руки развязаны. «Леопард» забрал наши донесения на Мыс, и он еще не вернулся. Нет никаких приказов от вышестоящего начальства, незнакомого с местными условиями, что могли бы вырвать руководство операцией из рук осведомленных офицеров, нам на голову не свалились новые штабы с планами кампании, вызревшими в Бомбее, Форт Вильяме или Уайтхолле. Но долго продолжаться это не будет.

— Слушайте, слушайте! — теперь откликнулись хором полковники Китинг, Мак-Леод и Фрэйзер, а более осторожные офицеры штаба обменялись встревоженными взглядами.

— Я далек от мысли критиковать трудную и кропотливую работу штаба, — продолжил губернатор. — Ее замечательные результаты мы увидели на этом острове, но, джентльмены, время и течения не ждут, и я обязан напомнить вам, что у фортуны сзади — плешь.

Идя из резиденции по улицам, оклеенным плакатами с обращением губернатора, Джек обратился к Стивену:

— Что там Фаркьюхар плел насчет фортуны? Что у нее чесотка?

— Думаю, он имел в виду старое присловье, гласящее, что фортуну можно схватить за челку, а уходящую фортуну ухватить не за что.

— А, понял. Неплохо сказано, к месту. Хотя, я сомневаюсь, что эти разжиревшие омары смогли уловить суть.

Он помолчал, размышляя, а затем заметил:

— Не очень-то хорошо звучит «плешь сзади», впрочем, это все в переносном смысле.

Джек с живым одобрением глянул на потрясающе грациозную даму, сопровождаемую еще более гибкой черной девушкой-рабыней, сошедших в грязь, чтобы дать им пройти. Вид женщины при этом имели высокомерный и безразличный, как бы пребывая в тысяче миль отсюда. Отведя взгляд, Джек продолжил:

— Но я рад, что до них дошло главное. Но, Стивен, что за чертову уйму времени сжирают эти совещания! Еще один такой день — и эскадра разбредется. «Сириус» уже ушел, и мне бы пора следовать собственному плану. Мой первейший долг — море, я должен навалиться на Гамелена до того, как вернутся «Беллона» и «Минерва». А сейчас я могу объединить два… Пуллингс!

На другой стороне улицы Пуллингс бросил девицу, с которой шел бок о бок и бросился через улицу, покрасневший, как рак, но сияющий.

— Нашли что-нибудь подходящее, Пуллингс? — спросил Джек. — Я имею в виду, в профессиональном плане.

— О да, сэр! Я вот только смотрел ее, для мистера…, для другого офицера, сэр, я и думать не мог, что вы отдадите ее мне. Просто чудесная, ну, разве что футоксы слегка поедены червем, нижние футоксы.

Пуллингс был отправлен в Сен-Поль на «Сириусе», умчавшемся сразу после капитуляции, чтобы не дать уйти судам из тамошней гавани, дабы выбрать для себя замену разбитому «Гроперу», что он и проделал, гордый, как Понтий Пилат.

Они видели, как девушка прилепилась к руке мистера Джойса с транспорта «Кайт», и оба удалились. Пуллингс, более адекватный теперь, так как он избавился от чувства вины (как ни странно, офицеры Джека смотрели на него, как на авторитет в вопросах морали, несмотря на все доказательства обратного), бросился расписывать достоинства своего приза, приватирской шхуны в прекрасном состоянии и с медной обшивкой.

У ворот губернаторской конюшни они расстались, и, пока Бонден выводил рослую черную лошадь, в недавнем прошлом — гордость французского гарнизона, Стивен сказал:

— Сейчас не время спрашивать, как ты собираешься соединить два плана, хотя, признаюсь, мне это любопытно. Бонден, советую тебе, в твоих же интересах, не становится у задних копыт этой твари.

— Если ты поедешь в Сен-Поль со мной, — ответил Джек, — я расскажу тебе все по дороге.

— Увы, у меня встреча с епископом через полчаса, а потом дела в типографии.

— Ну, может оно и к лучшему. Все выяснится к утру. Бонден, отдать швартовы!

К утру действительно все разъяснилось: все офицеры были озадачены, данные собраны, и коммодор принял Стивена в комнате, заполненой бумагами и картами.

— Это, видишь ли, — начал он, указывая на островок в трех или четырех милях от Порт Зюд-Эст, Иль Де Ла Пасс. Он лежит у оконечности рифа, как раз по краю единственного глубоководного прохода в порт. Дьявольский канал, узкий, изогнутый как двойная собачья нога, и в самом фарватере изрядно понатыкано мелей и скал. Остров довольно сильно укреплен — там установлено около двадцати тяжелых орудий, а вот сам город — нет. Они ждут нас на севере, где мы до сих пор держали блокаду, поэтому большая часть их сил сейчас у Порт-Луи. А если мы выбьем их с Иль Де Ла Пасс, пара фрегатов с этим вполне справится…

— Несмотря на затрудненную навигацию? Это очень опасные мели, братец! Я вижу два или три фатома пометок на пару миль прохода уже за рифами, и тут чертова уйма мест со словами «проход для каноэ в высокую воду». Не проход, а какая-то отощавшая змея. Но, думаю, мне не стоит учить тебя твоему ремеслу.