Миссия Артура Саламатина - [52]

— Нет, такого я не говорю. Теперь мы будем жить не ради прошлого и будущего. Можно умереть, загнив; можно — сгорев; а я не хочу умирать ни так, ни этак, я хочу просто жить. И я не променяю тебя на самое прекрасное будущее.

— Я тоже, — Кинна крепко обняла Галахада.

КОНЕЦ»

— Ну вот и конец истории.

— Но ведь на самом деле у неё не было конца!

— Действительно. Это только начало новых приключений, не столь фантастических, но все же таких же увлекательных.

— Да, я хорошо помню эти приключения. Но всё же согласись, продолжать бесконечно мы не можем, и где — то нужно остановиться.

— Может расскажем, как всё должно закончится.

— Думаю, стоит рассказать. Хотя я надеюсь, что наша история закончится ещё не скоро.

— Это точно. Но у нас уже более пятидесяти страниц, Сомневаюсь, что кто — то дочитал до этого момента. При желании мы можем вставить сюда три цветных концовки и никто этого не заметит.

— Ну что ж, тогда пишем эпилог и заканчиваем всё это дело, а то уж почти год работаем.

…Это была поздняя весна. Известный писатель и общественный деятель, прославленный Юрий Петрович Точило, шёл в гости к своему лучшему другу, телеведущему Артуру Ивановичу Саламатину.

Он шагал по узкой улочке одного из подмосковных коттеджных посёлков. Разноцветные домики выглядывали из гущи деревьев; на ветвях древних елей пели дрозды; готовилась расцветать пышная черёмуха, берёзы подёрнулись нежной молодой зеленью.

Юрий прошёл краем оврага, на дне которого журчала и серебрилась среди папоротников чистая речушка, обошёл приютившийся меж столетних сосен детский городок и вышел к добротному, двухэтажному бревенчатому дому.

Он отворил зелёную калитку; прошёл по посыпанной белым гравием тропинке через сад, утопающий в весенних цветах — тут были и нарциссы, и тюльпаны, и огоньки, и ещё много других; поднялся на крыльцо и постучал в дверь.

— …благодаря изобретению двух молодых специалистов, Россия вышла на первое место в области высоких технологий. Смотрите после рекламы: как в те годы эти процессоры предотвратили продовольственный кризис, — вещал диктор из интернета.

Раздался звонок в дверь. Кира Саламатина, сидевшая рядом в плетёном кресле, хотела было встать; но Артур остановил её и пошёл открывать сам.

Через несколько минут все трое — Артур, Кира и Юрий — сидели в гостиной, за кружками доброго пива.

— А жизнь всё налаживается и налаживается, — рассказывал Юрий, — договорился с Ленфильмом об экранизации новой книги…

— Недавно эта фраза звучала бы дико, — заметила Кира.

— А ещё я Аполлона встретил…

— В Думе, что ли? — спросил Артур.

— Да нет, в кафе. Кстати, приглашает всех на съезд Интерпартии в начале июня. Как раз к юбилею Фортуны… знаете ведь, что он теперь официально Фортуна, фамилию поменял?

Кира взяла большой запотевший глиняный кувшин и разлила по кружкам добавку; пододвинула Юрию нарезанный пирог.

— А в Евратово — то как сейчас хорошо… — сказала она, — народ уже из райцентров тянется, и даже из Твери с Москвой.

— Так там же природа чудесная. Ну и этот медицинский центр, конечно…

— Асюта замуж собралась, за одного хирурга. Я ведь с ней всё время переписываюсь, она мне и рассказала…

— Вот так каждый раз собираемся, — проговорил Юрий, — и каждый раз вспоминаем Евратово. И ту осень…

— Да, — заговорил Артур, — и я тоже часто это вспоминаю. Но теперь я уже не тот, что был раньше; мой взгляд словно бы прояснился, и я могу чётко различить всё то, что раньше видел как в тумане.

— А у меня всё стоит перед глазами то село… полкилиника, флагшток… помнишь, как мы захватывали власть?

— Да, помню. И революцию в больнице, и то, что было раньше, и даже самое — самое начало. Знаешь, всё это оказалось очень… как бы сказать… полезно.

Артур посмотрел на Юрия, на Киру и продолжил:

— Иногда провал оказывается победой; так и вышло с моей миссией. Альтернативная история — это чепуха и обман, и я рад, что не увлекаюсь больше этой зловредной напастью. Многие люди так ошибаются — хотят менять прошлое или будущее, хотя менять — то надо настоящее. Какой смысл вздыхать по прошедшим временам? Мы живём сейчас, и то, как мы живём, зависит от нас самих, а не от предков, проморгавших галактическую империю.

Юрий и Кира внимательно слушали; за окном шумели зелёные кроны деревьев, и веяло весенней свежестью.

— Да и зачем нам, собственно, галактическая империя? Ей можно будет гордиться, но её нельзя любить. К тому же пока её построишь — не оберёшься бед и потрясений. Уж лучше пусть каждый спокойно делает своё дело да не мешает другим — и глядишь, всё обернётся к лучшему, и жизнь будет прекрасна хоть в России, хоть в Белоруссии, хоть в тридесятом царстве.

— Какой — то ты сегодня странный, — сказал Артуру Юрий, — что это тебя потянуло на рассуждения? Будто прощальную речь говоришь…

— Ну, может, и не прощальную, хотя… знаешь, Юрий, скоро мы с Кирой уедем. Засиделся я…

— В Москве?

— Вообще… тут. Хочу вот в Евратово наведаться, а дальше уж — как сможем. Нужно же, в конце концов, и честь знать…

— Пойдёмте, погуляем втроём, — предложила Кира, — утро сегодня такое хорошее…

…Ещё раза три встречались той весной Юрий и Артур, а в начале лета Саламатин и Кира рано утром, по темноте, собрали нехитрые пожитки, окольными путями пробрались к остановке — и укатили в рассвет, туда, где за лесами и холмами шумела Шоша и клубились туманы на дне Шорохова оврага.