Солнечный, ещё почти совсем летний день, выдавшийся в начале сентября, подходил к концу. Школьники и студенты покидали гимназии, училища и университеты и шумными компаниями рассыпались по дворам и улицам города; люди более взрослые и солидные тоже старались поскорее закончить свои дела, чтобы успеть немного прогуляться этим, быть может, последним в году тёплым вечером.
На площадке перед супермаркетом пересекались людские потоки со всех концов района — и те, кто шёл от школ и университета к автобусным остановкам, и те, кто шёл от остановок к жилым домам, сворачивали сюда, привлечённые приятной тенью ещё зелёных деревьев, новенькими скамейками, яркими витринами магазинов и аппетитными запахами из уличного кафе.
Сразу трое уличных музыкантов старались перещеголять друг друга — один на гитаре, другой на флейте, третий на саксофоне; слышался шум автомобилей, трели телефонов, обрывки разговоров, собачий лай и птичье чириканье.
…И в этой весёлой вечерней суёте ни один человек не заметил, как тихо отворилась дверь в уже год как закрытое фотоателье и оттуда вышел высокий, худощавый, на вид молодой человек. Этот — то человек и был Артуром Ивановичем Саламатиным.
Артур поправил свои чёрные прямые волосы, отряхнул пыль с синего пиджака — это был хороший, дорогой узбекский пиджак, а не какая — нибудь там белорусская синтетика — и застыл на месте от удивления.
Вместо привычной площади перед магазином он увидел что — то совершенно другое, странное и непонятное. Прежде всего, куда — то исчезла станция монорельса — да и не только станция, от самой эстакады тоже простыл и след; там, где Саламатин привык видеть гордость своего района — крытый, блистающий стеклом и металлом вернисаж, было пустое асфальтированное пространство, посреди которого торчал нелепый старинный грузовичок; в довершение всего, посреди площади с какой — то радости росли деревья и бил фонтан.
— Что за бред, — пробормотал Артур.
Ещё полчаса назад, когда он входил в магазин — покупал себе баночку чаю — всё здесь было на своих местах. Не могли же вернисаж и эстакада исчезнуть за это время?
Это походило на бредовый сон или галлюцинацию; впрочем, скорее всего, это она и была, ибо больше Артур никак не мог объяснить себе, что же происходит. «Вот ведь зараза», — подумал он, поморщившись, — «это что же, выходит, я совсем спятил? И что мне теперь, спрашивается, делать?»
— Не подскажете, как пройти к агентству недвижимости «Альфа»? — перед Артуром появилась какая — то тётка.
— Понятия не имею, — ответил он и, отвернувшись, сделал несколько шагов в сторону, однако вдруг резко остановился и поглядел на свою собеседницу, уже атаковавшую кого — то другого.
Определённо, она была одета весьма странно. Не сказать, чтобы вид её был совсем уж несуразен; однако, насколько Саламатину было известно, такие ретро — куртки — короткие, не приталенные и вдобавок с капюшоном — и тем более такие диковатые старомодные брюки (из чего их там делают? Из джинсы, что ли?) носили скорее уж юные участницы костюмированных фестивалей или актрисы из сериалов про 2018‑й, а никак не озабоченные жилищным вопросом дамы средних лет.
Оглядевшись, Артур заметил, что подобный странный стиль одежды почему — то выбрали для себя едва ли не три четверти всех бывших на площади женщин; более того, мужские костюмы тоже все были словно нарочито старомодны.
Спасительная мысль посетила Саламатина: что, если здесь всего — навсего происходят съёмки исторического фильма? Правда, всё равно было совершенно непонятно, как они умудрились поставить декорации всего за полчаса. Да и как — то не похожи были люди на массовку…
Артур опустился на скамейку. Голова раскалывалась от противоречивых мыслей. Что происходит? Это явно не сон — иначе он давно бы уже проснулся. Может быть, и вправду галлюцинация? Но с какой стати? Саламатин, вроде бы, психически был вполне здоров. Может быть, от переутомления? От этих книг? В последнее время он читал много книг по «альтернативной истории». Этот когда — то столь популярный жанр сейчас вновь возрождался. Не все были довольны жизнью в сверкающей Федерации; многим хотелось хотя бы мысленно изменить её (да и что скрывать, и её предшественницы) историю, и литературные сайты переполняли книжки про «попаданцев» и хронопутешественников; и, хотя видные литераторы с жаром их критиковали, люди попроще, вроде самого Артура, с удовольствием читали подобные книги.
А что если… нет, это бред! Но, чисто теоретически… Саламатин задумался. Всё, что его окружало, выглядело так, будто он каким — то чудом взаправду перенёсся в прошлое.
