Миссия Артура Саламатина - [24]

— Монета будет финансировать революцию, — сказал Георгий, — как немцы большевиков…

— Не клевещите! — взвился Ленин.

Между тем работа закипела. У каждого из революционеров нашлись свои замечательные идеи; каждый внёс свой неоценимый вклад в общее дело.

Молодой конопатый паренёк — его имени не помнил никто, даже он сам — смастерил из картона прекрасный бронежилет собственной конструкции; по его словам, этот доспех не пробило бы и прямое попадание фугаса.

Наполеон и Ленин вместе строили некое колоссально — фантастическое незнамо что; из обрывков их разговоров Артур понял, что один считает сооружение Вандомской колонной, а другой броневиком.

Робеспьер занялся знамёнами; делал он их из простыней, на которых, за отсутствием красной — да и любой другой — краски просто писал гелевой ручкой духоподъёмные лозунги.

Сектанты тоже трудились на славу. Аполлон и Георгий ломали табуретки и делали из ножек дубинки и факелы — какое восстание без огня и дреколья! Время от времени, чтобы подбодрить себя и других, они затягивали какой — нибудь гимн невнятно — мистического содержания, и тогда все прочие с превеликим благоговением затыкали уши и почтительно просили светочей благочестия умолкнуть, если они не хотят получить по физиономиям.

Монета, несомненно, играла в подготовке бунта ключевую роль — впрочем, в чём эта роль заключалась, знала лишь она сама, а на все вопросы отвечала коротко, резко и совсем не по делу.

Ей, конечно, всё это было не очень — то приятно — заботишься о них, садишь в психушку — а в ответ не только никакой благодарности, но и… да, что уж тут говорить! А ведь, кроме того, нужно было следить за Асей.

А Ася как раз была всем происходящим вдохновлена и захвачена. Ей давно уже хотелось в чём — нибудь проявить себя, а заодно и послужить великому сектантскому делу. Она верила в то, что говорили сектанты, так же свято и искренне, как когда — то верила в Деда Мороза.

Да и поверишь тут, если честно, ещё и не в такой бред — при цыганской — то жизни; лет с десяти Ася моталась вместе с бабушкой по свету, из города в город, из села в село, где Монета выбивала из народа деньгу всеми мыслимыми способами, а её внучка скучала да пыталась учиться, сменив школ семь и так и не сдав никаких экзаменов. Редко, пару раз в месяц, звонили, бывало, дед и отец из Кишинёва; вживую же их Ася не встречала уже несколько лет.

В общем, жизнь её была довольно унылой, и сектантская дребедень стала хоть какой — то отдушиной, хоть какой — то возможностью проявить себя.

А потом появился Артур. Он принёс с собой веру в то, что у неё есть предназначение; что она часть чего — то большого и важного. Цель её жизни теперь состояла в том, что бы помочь Артуру в его миссии.

Глава 9

…Доктор Могильцов любил рано вставать. Утром все мысли приходили в порядок, и на свежую голову было легче работать — писать отчёты или статьи в научные журналы.

К своей работе доктор относился серьёзно. При случае он был не прочь хапнуть лишнего и злоупотребить полномочиями — но, как говорится, кто не без греха! Зато своё дело Могильцов любил; он помнил историю болезни каждого пациента и часто лично обходил палаты, проверяя, что и как.

Вот и сейчас, приняв наскоро холодный душ и натянув пиджак, он прогуливался по коридорам спящей больницы.

Сначала, спустившись по лестнице со второго этажа, где находились его комнаты, доктор прошёл во флигель; в отделении для идиотов всё было спокойно, так что Могильцов даже не стал будить задремавшего дежурного.

Оттуда директор отправился во второе отделение. Здесь содержались свихнувшиеся на истории и политике — Наполеоны и Ленины, цари и президенты; это отделение было настоящей гордостью Могильцова. Ни в одной психбольнице не было столь богатой коллекции людей с подобными расстройствами; на этом материале можно было написать десятки, если не сотни замечательных исследований. А ведь тут были и самые настоящие преступники, засаженные в психушку спецслужбами — то есть власти доверяли Могильцову и считали его вполне надёжным человеком, а это дорогого стоит!

— А что это в мужской палате свет горит? — обратился доктор к дежурной медсестре.

— Что? Разве горит? — та открыла заспанные глаза.

— Сейчас сам разберусь, — Могильцов открыл дверь в палаты.

Секунды две он молчал, поражённый увиденным — психи не просто не спали, они носились по коридорам, шумели и вообще творили нечто наподобие светопреставления; потом опомнился и хриплым, сорванным голосом заорал:

— Эт — то что ещё такое? Что такое, я спрашиваю?

Никто не ответил, но из конца коридора слышался топот и жуткое улюлюканье. Из — за поворота появилась процессия, во главе которой на руках несли Саламатина. Могильцов развернулся и помчался в сторону своего кабинета. Толпа с медленного шага перешла на бег. Могильцов закрыл дверь, отшёл на на пару шагов назад и упёрся в холодную стену. Ручка несколько раз повернулась, а затем на дверь посыпался град ударов. Могильцов сполз по стене. Дверь не выдержала и рухнула на керамический пол. Артура занесли в кабинет.

— Ваша песенка спета. — гордо заявил Саламатин — Те, кого вы мучили, освободились и требуют возмездия. Перед тем как вы выслушаете наш приговор, запомните, я единственное, что стоит между вами и разъярённой толпой.