Миссия "Алсос" - [40]

Подлинные ученые — физики прикладывали все усилия к тому, чтобы их идеи не попадали в руки невежественных шарлатанов. Они успешно боролись с фантастическими замыслами рентгенолога Шиболдта. Сей «джентльмен» предлагал использовать новую высоковольтную рентгеновскую аппаратуру, так называемый бетатрон (американское изобретение), против бомбардировщиков союзников. Идея его заключалась в том, чтобы рентгеновыми лучами сжигать экипажи бомбардировщиков. Эту его несбыточную фантазию поддерживал маршал авиации Мильх, не говоря уже о том, что у уранового проекта была снята и передана Шиболдту важная аппаратура.

В другом сумасбродном проекте ставилась задача выяснить, не могут ли два инфракрасных луча, пересекающихся под определенным углом, подорвать в Еоздухе бомбы на самолетах союзников. Этому проекту было дано мифологическое кодовое наименование «Хадубранд»; все это также было, конечно, утопией. Настоящие ученые понимали всю бессмысленность этой, с позволения сказать, идеи, но некоторые пробовали поддерживать ее, так как она сулила возмож ность провести интересные исследования в облает! молекулярных структур.

Сознавая всю важность роли науки в войне, некоторые патриотически настроенные научные работники предлагали свои услуги правительству. Те из них, ктс обращался к Русту, успеха не имели. Но даже и обращавшихся непосредственно в армию и флот не встречали с распростертыми объятиями. Например, небольшая группа компетентных ученых, трудившихся в начале войны над очень перспективной работой в области мин и торпед для германских военно — морских сил, вскоре была распущена из‑за недостаточной поддержки.

Провал развязанной немцами подводной войны, успешная оборона Англии против массированных воздушных налетов и многое другое в конце концов заставили даже твердолобую гитлеровскую клику понять, что союзники с огромным преимуществом используют в войне научную аппаратуру. И лишь в конце 1942 года они наконец решили использовать научные и технические возможности в более широких масштабах.

Мобилизация германской науки сначала казалась простой задачей. Все соглашались с тем, что немецкие военно — воздушные силы, находившиеся в ведении Геринга, весьма успешно ведут исследовательские работы. Существовало ошибочное мнение, что это было следствием проницательности Геринга и его политического авторитета. В действительности же секрет успеха заключался в способностях членов его руководящего комитета. Решили изъять из ведения Руста Исследовательский совет и подчинить его непосредственно Герингу.

В связи с этим изменением у немецких ученых появились большие надежды. Наконец‑то они смогут включиться в военные усилия своей страны; им будут предоставлены средства, люди, различные преимущества, необходимые материалы и, что самое главное, реальное право голоса в решении соответствующих вопросов. Они действительно получили много: Геринг отпустил им 50 миллионов марок, но они не знали, как использовать эту сумму, и к концу года половину возвратили. За исключением небольших изменений в штате и появления более импозантных бланков и заголовков на канцелярских бумагах, переход от Руста к Герингу существенных улучшений не принес. Основная причина этой неудачи заключалась в том, что Геринг, приняв все это хозяйство, взял и Ментцеля, который продолжал вести дела обычным порядком. Он оставался президентом — распорядителем Совета по исследованиям и председательствовал на очень редких теперь совещаниях. Геринг на них вообще не показывался и редко проявлял достаточно активный интерес к этой громоздкой и плохо руководимой организации. Сам он подписал лишь несколько наиболее важных директив, но в большинстве случаев курс определялся некомпетентным Ментцелем.

Между тем для Германии положение дел в подводной войне ухудшалось. Германские военно — морские силы 25 мая 1943 года собрали совещание с участием около 200 ученых, которым прочитали несколько весьма элементарных лекций о тактике подводных лодок. (Это было необходимо, так как большинство ученых плохо представляли себе действия лодок.) Затем вниманию ученых предложили поверхностную лекцию о радарах, после чего их распустили по домам. Никаких планов действий, никаких предложений о работе! Это был первый и последний случай, когда гражданских ученых информировали об оперативных проблемах вооруженных сил. Результатом, конечно, был нуль. Когда один оптимист — ученый, известный специалист по аэронавтике, вдохновленный этим совещанием, послал в военно — морские силы несколько конкретных предложений и планов, ему ответили, что это не его дело.

Некоторые из ученых больше уже не надеялись играть какую‑нибудь роль в войне. Однако они хорошо понимали важное значение науки в потенциальных возможностях страны, экономических или военных, и заботились о том, чтобы удержать предполагаемое доминирующее положение Германии в науке. Они опасались, что «после победы» Германия окажется в по — ложении страны, проигравшей битву в лабораториях. Разумеется, говорили они, научные силы Германии все еще впереди союзников, хотя в те дни кое — какие сомнения должны уже были закрадываться в их сознание. Но они провозгласили лозунг: «Война на службе науки», а не наоборот.