Миссия "Алсос" - [26]

Мы с нетерпением ждали занятия этого района, когда вдруг возникло новое осложнение: такую интересную в научном отношении территорию должны были занять французские войска! У нас была строгая инструкция, требовавшая сохранения в тайне от всего союзного персонала, за очень небольшим исключением, всякой «атомной» информации. Мы опасались, что аутсайдеры натолкнутся на особенно ценные для нас объекты.

Полковник Паш начал переговоры с военными властями и развил энергичные планы захвата Эхингена парашютным десантом. Он намеревался похитить ученых, а также вывезти их основную документацию и приступил к тренировке своих людей для выполнения этого особого задания.

Но я не разделял его планов. Мы теперь твердо знали, что проект немецкой атомной бомбы ничтожен по своему масштабу. Хотя парашютный десант и не был какой‑то особенно опасной операцией, я все же считал, что германский проект не стоит даже одной вывихнутой ноги солдата союзных армий. При поддержке майора X я сделал такого рода представление, и парашютная операция была отменена. Боюсь, полковник Паш до сих пор не простил мне, что я помешал осуществлению этого, по — видимому, коронного для его карьеры плана.

Но проблема все еще оставалась нерешенной. Нам все‑таки следовало попасть в Эхинген первыми, как это удавалось до сих пор, и при этом никому не дать никаких объяснений: В американской и британской зонах все это происходило гладко. Мы забирали документацию и людей, имевших отношение к атомной бомбе, без заполнения каких бы то ни было бланков и анкет в местных штабах и не ожидая чьих-либо разрешений. Правда, были два случая, когда миссии запретили проникнуть в некоторые районы, но такие приказы быстро отменялись.

Мы тщательно следили за соблюдением всех правил, когда в своей деятельности имели дело с вопросами, не относящимися к атомной бомбе.

В прежних операциях военные сотрудники миссии Алсос присоединялись к так называемым «отрядам Т», задача которых состояла в захвате лиц и объектов, не имевших особого тактического значения, но нужных для разведки, например японских консульств в Германии, высших нацистских деятелей и т. д.

Мы не могли присоединиться ни к какому французскому отряду Т без того, чтобы не дать каких‑то объяснений. Руководство приняло решение, чтобы мы сформировали собственный отряд Т на время этой операции. Нам должны были временно придать некоторые силы из американских войск, предназначенных для оккупации района Мюнхена.

Полковник Паш быстро все организовал. Все это предприятие получило официальное кодовое наименование «Операция Хамбаг» (humbug — по — английски «обман»), У нас было две бронемашины, целый караван джипов и прочих средств передвижения.

Вдоль восточного берега Рейна, а затем в общем направлении на восток мы проникли в район нахождения секретных лабораторий. Сопротивления оказано не было, обменялись лишь несколькими выстрелами, и нескольким деревням было предложено сдаться по телефону. Из всех операций миссии Алсос эта была, вероятно, самой безопасной.

В этой экспедиции наши военные должны были двигаться первыми, а гражданские следовать за ними спустя полдня или более.

В операции полковника Паша сопровождал генерал Гаррисон, возглавлявший разведку на этом южном участке фронта. Со стороны французов помех также не было: их колониальные войска больше интересовались свиньями и курами, чем учеными-атомниками.

Наконец наши военные достигли Эхингена и сразу же направились к лаборатории Гейзенберга. Нас снабдили отличными картами и аэрофотоснимками, и поэтому найти ее не составило никакого труда. Полковник и генерал вошли в кабинет Гейзенберга, но его там не было. Первое, что они там к ужасу генерала увидели, была фотография, на которой вместе с Гейзенбергом был снят я. Снимок был сделан в Мичигане в 1939 году, когда Гейзенберг гостил у меня. Поддразниваемый полковником Пашем, генерал уже почти начал верить, что я недостоин доверия как человек, находившийся в непосредственном общении с врагом. Во всяком случае, мне пришлось выслушать и вытерпеть немало шуточек по этому поводу.

Полковник Паш расположил наш штаб в Эхингене и принял на себя командование отрядом Т. Началось всестороннее изучение найденного. К этому финальному успеху нашей миссии специально прибыли офицеры от генерала Гровса и несколько наших британских коллег.

К сожалению, я приехал слишком поздно и не сумел предупредить взрыв пещеры, в которой находился экспериментальный урановый котел. Взрывать это устройство было совершенно бесполезно — к счастью, это и не нанесло особого ущерба, так как все оборудование предварительно вывезли. Это была такая же ошибка, как и уничтожение нашей армией японских циклотронов.

Обсуждался также вопрос об уничтожении циклотрона в Гейдельберге, но здравый смысл восторжествовал, и рекомендации научного персонала миссии были приняты во внимание. Причиной беспокойства служило то обстоятельство, что все планы первоначально основывались на предположении, что немецкие работы по атомной бомбе были по своему уровню и состоянию в опасной степени близки к нашим собственным, и действовать надлежало в соответствии с этим. Кроме того, военные власти не были компетентны в вопросах о том, что опасно и важно в этой в высшей степени секретной и особой области. Так, циклотрон ошибочно приняли за очень важную часть атомной бомбы, а безобидного физика считали потенциальным диверсантом, способным взорвать Нью-Йорк.