Миссис Кеннеди и я - [58]

– Так и знал, что вам понравится, – ответил я. – Самое подходящее место, чтобы отдохнуть от столичной суматохи.

– Да, и вы прекрасно знаете, как мне нужен этот отдых, – улыбнулась она. – К слову, я определилась с датой нашей поездки в Италию. Мы с Кэролайн улетим на три недели в начале августа. Ли с семьей мы встретим уже в Равелло.

Я ничего не слышал об отпуске в Италии с момента нашего первого разговора и уже засомневался было, что он действительно случится.

– Три недели в Италии – звучит чудесно. – Я улыбнулся в ответ. – Пожалуй, мне стоит освежить в памяти итальянский.

Она расхохоталась:

– Ваш итальянский так же хорош, как французский?

– Боюсь, что нет, – ухмыльнулся я.

– Что ж, я на этот счет не беспокоюсь. Еще я решила, что не беру с собой никого, кроме вас и Прови.

Она остановилась и повернулась ко мне, стремясь подчеркнуть значимость своих слов.

– Знаете, мистер Хилл, я поняла, что, кроме вас, мне никто и не нужен – вы так замечательно разобрались со всеми проблемами в Индии и Пакистане. Я бы предпочла, чтобы вы и в Италии ограждали меня от журналистов и помогали мне с другими заботами. Вы ведь уже знаете мои предпочтения. Как думаете, вы справитесь?

Меня слегка удивило, что она просит меня заниматься тем, для чего у нее есть целый штат личных секретарей и помощников, но я понял и причины этой просьбы. Сложно не уставать, когда тебя постоянно окружает толпа людей, а она хотела сделать поездку в Италию полноценным отпуском.

– Конечно, миссис Кеннеди. Я приложу все усилия.

– Знаю, что приложите, мистер Хилл, – снова улыбнулась она. – Вы всегда выкладываетесь на сто процентов. Я в вас не сомневаюсь.

Глава 13 Новое лето в Гианнис-Порт

После выходных в честь Дня независимости в Кэмп-Дэвиде миссис Кеннеди со своими детьми провела остаток июля 1962 года в Гианнис-Порт, где каждые выходные семью навещал президент. Отдельная резиденция в Палм-Бич в зимние месяцы в стороне от шумихи посольского дома оказалась настолько хорошей идеей, что этим летом они сняли дом певца Мортона Дауни на острове Скво, всего лишь в миле от поместья Кеннеди. Остров Скво в действительности не был островом: с Гианнис-Порт его соединяла узкая набережная, которой пользовались лишь немногие жители тех мест. Дом Дауни был больше, чем поместье Кеннеди, располагался в более уединенном месте, а учитывая почти полное отсутствие дорожного сообщения между двумя локациями, казался и вовсе идеальным.

Ланч на «Марлин» или на «Хани Фитц» стал практически повседневной рутиной. Президент часто плавал и на «Виктуре», восьмиметровом парусном судне Вианно Сениор, которое подарили ему родители на пятнадцатилетие. Он любил эту яхту и управлял ей с такой легкостью и грацией, будто она была продолжением его самого.

Однажды в конце июля президент вместе с Чаком Сполдингом вышел на «Виктуре» с причала из посольской резиденции и взял курс вдоль берега. Стоял прохладный летний день, и оба были одеты в брюки-чиносы и кардиганы. Увлеченные серьезной беседой, они не замечали, как шли прямиком на скалы, и судно встало намертво, застряв между камней.

Я следовал за ними на скоростной лодке и наблюдал за разворачивающейся сценой, ожидая, что президент с легкостью заставит яхту вновь двигаться, но та не поддавалась. Президент Кеннеди бросил грот, чтобы выпустить из него ветер, и повернулся ко мне.

– Эй, Клинт, ты не мог бы нам немного помочь? Мы, кажется, застряли.

– Сию минуту, мистер президент, – ответил я и прыгнул в воду.

Мы находились так близко к берегу, что глубина была едва ли выше колена, так что я направился к судну вброд.

Сверкающая гладь воды не давала разглядеть проблему сверху, поэтому я набрал воздуха в грудь и нырнул под лодку. Опасения подтвердились: корпус яхты зажало между парой валунов.

– По всей видимости, вы застряли между двумя большими камнями, мистер президент. Я могу попробовать раскачать лодку, чтобы освободить ее. Вероятно, вам лучше сесть.

– Отличная идея, однако я больше переживаю за лодку, чем за нас с Чаком, – со смехом ответил президент.

Я встал на один из валунов и уперся спиной в корпус яхты.

– Держитесь, мистер президент, – предупредил я. – Поехали!

Я начал раскачиваться вверх-вниз и, когда лодка стала поддаваться, одним сильным движением вытолкнул ее вверх спиной, крепко упираясь ногами в камень. «Виктура» сдвинулась со скал, но мои ноги тут же разъехались в разные стороны от камня, на котором я стоял, – этот валун по форме напоминал конус. От резкого рывка я упал, и означенный конус буквально ввинтился мне в пах.

Я стиснул зубы, чтобы не закричать от боли, а президент быстро поднял парус и повернул румпель. Судно начало отдаляться.

– Спасибо, Клинт! – поблагодарил меня мистер Кеннеди, не имея ни малейшего понятия о том, что только что произошло под водой.

– Не за что, сэр, – ответил я. – Был рад помочь.

Я осторожно побрел обратно к своей моторной лодке и, когда забирался на борт, заметил, что по ноге течет кровь. Некоторая весьма важная часть моей анатомии чудом избежала печальной участи. Остаток дня я провел с болью и в крови.

Я и подумать не мог, что Сесил Стоутон – один из фотографов Белого дома – запечатлел это происшествие на пленку, и, по всей видимости, новость о моей травме дошла и до президента. Через пару дней я получил фото восемь на десять, на котором президент и Чак Сполдинг стояли на борту «Виктуры», а я брел по воде к застрявшему судну. Президент написал на фотографии посвящение: