Миссис Ингланд - [89]

Миссис Ингланд оказывала всяческое содействие следствию, которое вел коронер, старый друг Грейтрексов. Она объяснила, что у мистера Ингланда развилась болезненная мнительность и он часто покидал дом посреди ночи, дабы проверить, все ли в порядке на фабрике. Миссис Ингланд предположила, что ее супруг мог преследовать грабителей или хулиганов. Ведь в лесу легко сбиться с пути даже хорошо знакомому с местностью человеку, а если к тому же луну заслоняли облака… Поразмыслив над ее словами, коронер сказал, что такое определенно могло произойти, и удивился, как это до сих пор на скалах не случалось подобных трагедий.

Большое семейство Грейтрекс незаметно привело в порядок пошатнувшиеся дела мистера Ингланда, выкупая закладные, возвращая долги и заметая следы. Широкая чаша на столике в холле была битком забита визитными карточками, которые соболезнующие просовывали в щель для писем в двери. Из окна детской я смотрела, как по брусчатке шествовала облаченная в меха и тафту богатая публика, соблюдая траурный ритуал. Вдова мистера Ингланда появилась на людях единственный раз, на похоронах, в черной кружевной вуали до полу. На траурную службу пришли очень многие. Как заметила миссис Мэнньон, в церковь набился весь город. Работники фабрики мистера Ингланда сидели на скамьях плечом к плечу с многочисленными представителями семейства Грейтрекс, которые съехались почти со всего Йоркшира. Грейтрексы выделялись из общей толпы, словно облако бабочек из странного ночного мира: мужчины с траурными повязками на рукавах, женщины в черных платьях.

В церковь со слугами я не пошла и осталась дома с младшими детьми, готовясь к приезду старших. Мое воссоединение с Деккой после многих недель разлуки вышло очень радостным. Миссис Ингланд и я не отходили от окон, и когда среди деревьев показалась хрупкая фигурка, сопровождаемая Бродли с его неизменной каретой, мы выскочили во двор.

О школе Декка поведала нам только одно: учиться ей было неинтересно. Однако время, проведенное вне дома, изменило мою подопечную: она превратилась в юную барышню, спокойную, рассудительную и полную достоинства. Декка с радостью вернулась к жизни на природе, и в первый же день мы с ней отправились на прогулку.

Миссис Ингланд приглядывала за остальными детьми дома и, держа Чарли на руках, помахала нам из окна. Прогулка затянулась на несколько часов – мы гуляли по лесу и собирали растения в корзинку, которую несла Декка. На берегу реки она нашла сломанный ржавый фонарь; позже мы отдали его Бродли на металлолом. Грязные и довольные, мы вернулись домой, где в натопленной детской нас ждали сдобные лепешки. До самого вечера мы делали записи в тетради Декки. Свою скорбь она затаила глубоко внутри, как наглухо закрытую коробку. О погибшем отце не говорила вовсе и старалась утешить брата с сестрой, которые не скрывали своих переживаний.

Тем вечером я повела Декку в ванную отдельно от остальных.

– Няня Мэй? – заговорила она.

– Да?

– Как умер папа?

Некоторое время я молча намыливала Декке спину, а затем ответила со вздохом:

– Он упал.

– Со скалы?

Значит, она уже наслышана. Хорошо, что я сказала правду.

– Да.

Сидя в воде, Декка обняла колени. Ее темные волосы струились вдоль спины. На прогулке я спросила девочку, желает ли она по-прежнему спать в детской или хотела бы переехать в отдельную комнату рядом с маминой спальней. И Декка ответила, что готова ночевать где угодно, лишь бы рядом со мной.

– Не знала, что скалы такие высокие, – проговорила она.

– Честно говоря, высота не важна. Ведь можно разбиться насмерть, упав с лестницы.

– Милли недавно сказала странную вещь…

– Какую?

– Она спросила: «Знаешь, где меня нашла няня Мэй?» – Декка повернулась ко мне.

Я продолжила намыливать ее волосы, аккуратно разделяя пальцами пряди.

– Не совсем понимаю, о чем речь.

– По словам Милли, вы нашли ее, бродившую ночью в поисках мамы.

– Порой мы принимаем сон за явь.

Повисла пауза.

– Может, папа пошел искать Милли и разбился?

Взглянув на дверь ванной, я убедилась, что она закрыта. Бритвенные принадлежности мистера Ингланда были убраны, и на умывальнике теперь красовались только женские вещи. Тильда повсюду расставила вазочки с головками цветов, позаимствованными из помпезных траурных букетов, которые присылали в особняк. На умывальнике стояла сухая ветка гипсофилы, переплетенная с одинокой розой.

– Иногда после смерти дорогого нам человека, – начала я, – мы начинаем думать о самых разных вещах, пытаясь справиться с горем. Представляем его последние часы, размышляем, что могли бы сделать иначе. Папа всех вас очень любил, и я не сомневаюсь: если бы Милли ушла ночью на поиски мамы, он первым бросился бы на ее поиски.

Раздался тихий всплеск воды. Я взяла с коленей щетку и начала осторожно расчесывать волосы Декки. Она уже достаточно выросла, чтобы справиться самой, но этот ритуал был важен нам обеим.

– Мой папа в психиатрической лечебнице, – призналась я.

– То есть он…

– Нездоров, – подсказала я. – Я часто думаю об отце, мне его не хватает. Мы не виделись восемь лет.

– Его запрещено навещать?

– Разрешено, но я туда не езжу.

– Почему?