Миссис Бреникен - [16]

Когда Лену Баркеру приходилось по той или иной причине целый день проводить вне дома, он наказывал мулатке зорко следить за миссис Бреникен. Не пытаясь как-либо мешать действиям Джейн, мулатка почти никогда не оставляла ее один на один с Долли и подробно извещала хозяина о состоянии больной. Она умудрялась выпроваживать всех, приходивших в шале узнать, как идут дела. «Врачи не рекомендуют…— говорила она.— Нужно полное спокойствие… Эти посещения могут вызвать припадки…» И сама миссис Баркер признавала правоту Но, когда та не впускала непрошеных посетителей. Так миссис Бреникен постепенно оказывалась в изоляции.

«Бедная Долли,— размышляла Джейн,— если ее состояние ухудшится и помешательство сделается буйным, если дело дойдет до крайности, бедняжку увезут… поместят в лечебницу… Я потеряю ее!… Нет! Бог не допустит, чтобы у меня отняли Долли. Кто станет заботиться о ней лучше, чем я?»

Шла третья неделя мая, когда Джейн решила попробовать немного погулять в окрестностях дома, полагая, что такие прогулки принесут кузине хоть немного пользы. Лен Баркер не возражал, однако при условии, что Но будет сопровождать обеих женщин. Просто из осторожности. Движение и свежий воздух могут привести Долли в волнение, вдруг она захочет убежать, а у Джейн недостанет сил ее удержать? От безумной всего можно ждать, даже греха самоубийства. Не следует навлекать новую беду…

И вот миссис Бреникен вышла из дому, опираясь на руку Джейн. Вела она себя совершенно пассивно, шла туда, куда ее вели, ни к чему не проявляя интереса.

Поначалу во время таких прогулок не случалось ничего неожиданного. Тем не менее мулатка вскоре заметила, что в поведении Долли наметилась некоторая перемена. Ее привычное спокойствие сменялось заметным возбуждением, могущим иметь пагубные последствия. Неоднократно при виде маленьких детей на улице у Долли начинался нервный припадок. Быть может, это было связано с воспоминанием о сыне, которого она потеряла? Как бы то ни было, но следствием этого, возможно даже благоприятного симптома, являлось возбуждение мозга, способное усугубить болезнь.

В один из дней миссис Баркер и мулатка повели больную на холмы Ноб-Хилл. Долли села, поворотившись лицом к океану. В голове ее, казалось, не было никаких мыслей. Внезапно бедняжка вздрогнула, в глазах появился какой-то особенный блеск, и дрожащей рукой она показала на сверкавшую в океанской дали точку.

— Там!… Там!… — воскликнула Долли.

Это был парус, отчетливо видневшийся на фоне неба; его светящуюся белизну подчеркивал луч солнца.

— Там!… Там!… — твердила несчастная сильно изменившимся голосом, словно уже не принадлежащим человеческому существу.

Джейн со страхом глядела на кузину, мулатка недовольно трясла головой. Затем она поспешно схватила Долли за руку, повторяя:

— Идемте!… Идемте!…

Долли ее не слышала.

— Идем, Долли, идем!… — говорила Джейн, пытаясь увлечь кузину за собой.

Долли сопротивлялась.

— Нет!… Нет! — вскричала она и оттолкнула мулатку с такой силой, какой в ней и не подозревали. Миссис Баркер и Но очень встревожились. Они испугались, что Долли убежит от них, что, влекомая волнующим видением, напомнившем ей о Джоне, она спустится со склонов Ноб-Хилл и устремится к воде.

Однако чрезмерное возбуждение угасло, как только солнце скрылось за тучей и парус исчез с поверхности океана. Долли вновь сделалась пассивной, опустились руки, взгляд померк, она больше не реагировала на происходящее. Рыдания, от которых судорожно вздымалась ее грудь, прекратились. Жизнь вновь покинула это тело; Джейн взяла Долли за руку, и она, без всякого сопротивления позволив себя увести, спокойно вернулась в Проспект-хаус. С этого дня Лен Баркер решил, что миссис Бреникен не будет выходить за садовую ограду, и Джейн вынуждена была подчиниться.

Настало время, когда мистер Уильям Эндрю решился известить капитана Джона обо всем, что случилось, раз уж душевное расстройство его супруги не оставляло более надежд на выздоровление. Он отправил длинную телеграмму, но не в Сингапур, откуда «Франклин» уже должен был уйти, а в Калькутту.

У мистера Уильяма Эндрю иссякли последние надежды по поводу Долли, однако доктора считали, что перемена в ее душевном состоянии еще возможна в случае, если она испытает сильное потрясение — например, встречу с мужем. Шанс этот, правда, единственный, но каким бы малым он ни был, мистер Уильям Эндрю не пожелал им пренебречь, составляя телеграмму капитану «Франклина». Так, настоятельно призвав его не впадать в отчаяние, он предложил Джону передать командование судном своему помощнику, Гарри Фелтону, а самому как можно скорее возвращаться в Сан-Диего. Этот замечательный человек готов был пожертвовать своими личными интересами ради спасения Долли и просил молодого капитана телеграфировать ему о своих намерениях.

Лен Баркер, ознакомившись с телеграммой, которую мистер Уильям Эндрю счел нужным ему показать, одобрил ее, выразив, однако, опасение, что приезд мистера Бреникена не способен произвести той душевной встряски, от которой можно ждать перемен к лучшему. Но Джейн всем сердцем уверовала в то, что появление Джона может вернуть рассудок Долли, и Лен Баркер пообещал написать капитану, чтобы тот не мешкая возвращался. Впрочем, обещания своего не выполнил.