Миссионерские письма - [11]

Разве возможно радоваться миру, когда Вы слышите о войне в какой бы то ни было части света? Разве приятны Вам пища и питие, веселье и кинематограф, смех и шутки, когда Вы мысленно достигаете маньчжурских полей и видите промерзших, окровавленных, голодных и озверелых людей, потомков того же прародителя, от которого произошел и Ваш народ, и мы с Вами? Каждый вечер Вы слушаете радио и думаете, что от его болтовни становитесь умнее. Самое важное, что могло бы сообщить радио в наши дни, — это стоны тысяч раненых и умирающих, рыдания матерей, вдов и детей двух великих держав. Все они такие же, как Вы, люди, живые души, жаждущие жизни и счастья. И над ними светит такое же солнце, что и над Вами. И так же, как и на Вас, взирает на них заплаканное око Божие.

Следовательно, не ликованию время, а печали. И это печаль не одного или двух человек, но печаль народов и племен, печаль государств. Когда главы европейских стран объявляют государственный траур по поводу смерти какого-нибудь принца Бурбонского или Савойского, как же они забывают объявить траур по поводу насильственной смерти тысяч и тысяч человеческих существ, каждое из которых — принц в очах Божиих? Если бы европейские народы были воистину просвещенными, они установили бы государственный и народный траур по поводу любой войны в любой точке земного шара. Во имя сострадания закрывались бы рестораны, игорные дома и кинотеатры, запрещались бы все развлечения, пока проливается братская кровь. Как бы радовались небеса, если бы славяне первыми установили такой порядок!

Вы можете посмеяться моим словам. Знаю. И Пилат бы посмеялся. Но знаю, Христос смеяться бы не стал. А в отношении Вашего пророчества, что Европе обеспечен мир тем, что пламя войны вспыхнуло вдали от нее, будьте весьма осторожны. Не верьте ни себе, ни своему пророчеству. Ибо, когда разгорается пожар на одной стороне леса, разве ветер не может с легкостью перенести искру и на другой край?

Мир Вам и милость от Господа.

Письмо 23 воину Иоанну Н., обретшему веру Христову

Ты пишешь о чудесном случае, который приключился с тобой на войне. Кто-то перед началом битвы раздавал солдатам Евангелие. Маленькие, красиво оформленные книжечки. Взял ее и ты. И едко заметил: “Здесь требуются сталь и свинец, а не книги. Если сталь нас не спасет, то книги и подавно!”. Вот какое замечание ты сделал тогда, ибо до того дня ты веру Божию полагал за ничто. Ты смотрел на нее как на ветхую одежду, которую человечество с незапамятных времен влачит на себе без пользы.

Но все же ты взял книжечку и положил ее во внутренний карман с левой стороны. И что же случилось? Ты сам говоришь: чудо Божие, и я подтверждаю это. Вокруг тебя падали раненые; наконец, был повержен и ты. Попало в тебя стальное зерно. Ты схватился рукой за сердце, ожидая, что хлынет кровь. Позже, когда ты разделся, то нашел застрявшую в твердом переплете книжечки пулю: она метила прямо в сердце. Ты задрожал, как в лихорадке. Перст Божий! Святая книга спасла твою жизнь от смертоносного свинца. Тот день ты считаешь своим духовным рождением. С того дня ты стал бояться Бога и внимательно исследовать вероучение. Итак, вера Христова не ветхая одежда, и не напрасно несет ее человечество.

Господь милостью Своей открыл тебе глаза. Написано: “Бог праведных любит и грешных милует” [43]. Одни на войне погубили тело, а иные — душу. Первые потеряли меньше. А некоторые душу свою обрели, и они истинные победители. Были и такие, кто ушел на войну как волки, а вернулись как агнцы. Я знаю много таких. Это те, кто, как и ты, благодаря какому-то чудесному случаю ощутил, что невидимый Господь ступает рядом с ними. Как говорит славный псалмопевец: Предзрех Господа предо мною выну, яко одесную мене есть, да не подвижуся[44]. Читаешь ли ты Псалтирь?

Если ты, будучи неверующим, ощутил, как Всевышний входит в человеческую жизнь, как же это должны чувствовать верующие?

Мир тебе и радость от Господа!

Письмо 24 одной благочестивой семье, на вопрос: “Как воскрес Христос?”

Разве не довольно просто знать, что Он воскрес? Зачем мучить себя вопросом: как Он воскрес? Но поскольку, дорогие мои, об этом спрашивают ваши любовь и восхищение, а не сомнение, мне дорог ваш вопрос.

Подобно тому как в Азии солнце восходит вдруг и день сразу сменяет ночь; подобно тому как от прикосновения к выключателю в темной комнате мгновенно вспыхивает свет, подобно этому было и воскресение Господа. Неслышно и мгновенно.

Спрашиваете ли и теперь с любопытством: как? Думаю, так, как в начале сотворения мира явился свет во тьме. Непросвещенные люди думают: что за огромная фабрика должна обеспечивать мир светом? Что за огромные машины должны быть на этой фабрике? Сколько миллионов лошадиных и слоновьих сил требуется, чтобы приводить в действие эти машины? И сколько миллионов лет должны были они работать, чтобы наконец вспыхнул свет? Никакой фабрики, никаких машин, никаких миллионов и миллионов лет. Никакого усилия вообще. Одно только всесильное слово — явился свет и наполнил собой весь мир: И сказал Бог: да будет свет. И стал свет [45] . И не сказал слово, чтобы слышали его, но только помыслил. Ибо помысл Божий есть то же, что слово. И помыслил Бог: