Мишка Forever - [32]

Выясняется, что день рождения у Миши Шилова будет совсем скоро, двадцать девятого, в воскресенье.

- Мне четырнадцать лет будет.

- Четырнадцать, - задумчиво говорит Вадька, сосредоточено дёргая себя за нос. - Так, так.

- Как, как? - смеётся младший Миша.

- Мне тоже будет четырнадцать! Через три года...

Я смотрю на нового мальчика. Четырнадцать. А Миша смотрит на нас всех, потом обращается ко мне:

- А можно я Вадика с Егором пригашу на день рождения?

- А чего же ты меня спрашиваешь? Твой день рождения, тебе и решать, кого пригласить. И маме твоей, разумеется.

- Я хотел спросить, вы бы их пустили?

- Ха! Пустил бы... А как бы я им запретил, ты себе это как представляешь? Ты ж видишь, какой у нас Вадька, а уж если его на день рождения приглашают... Ты лучше, Миша Шилов, у них самих спроси.

- А чего нас спрашивать?! Ясное дело пойдём, да Егорыч? А шампанское будет?

- Вадимка!

- Погоди, мам! Вадим, ты... Мне очевидно твоё будущее, - алкоголизм! И цирроз печени в финале!

- Да пошутил я! Шуток вообще не понимают! Цирроз ещё, какой-то! Самим, так всё можно говорить. Вырасти бы мне бы уже бы побыстрей бы...

Ну, и в таком духе. Кончен обед, день на склоне. Трое мальчиков идут в Вадькину комнату, мама с Мишкой начинают убирать со стола, я потихоньку смываюсь в кабинет. Прихватив там сигареты и два бокала с коньяком, иду на кухню. Мама складывает в машину посуду, Мишка в столовой убирает скатерть, и тоже приходит к нам на кухню. Я протягиваю ему коньяк, мы усаживаемся вдвоём на подоконник.

- И как вам этот мальчик, Миша Шилов? - спрашиваю я маму с Мишкой.

- Мне понравился, - говорит мама.

- Смелый парнишка и весёлый. Отца, похоже, нет у него, ни разу не вспомнил. Ил, да не дыми ты в мою сторону!

- Похоже, что нет отца, - соглашаюсь я с Мишкой.

- Плохо это, - у каждого мальчишки в жизни должен быть старший мужчина, любящий, разумеется, - безапелляционно заявляет Мишка.

- Ты так считаешь, Мишенька? Но вот Илюша у нас ведь без отца вырос, сам же знаешь.

- Мам, это у Мишки после Егора такая парадигма, это даже не обсуждается!

- Я, Ил-Илья, не знаю, что такое парадигма, но это правда! И это с Егоркой не связано. Правда, - она вообще, ни с кем конкретно не связана, она сама по себе, - какие уж тут обсуждения тебе нужны! А ты не умничай, понял, а то сигареты заберу! Погоди-ка, - а ты что, со мной не согласен, что ли?

- Согласен, конечно же. Это я так ляпнул, по глупости, - я задумчиво отхлёбываю коньяк. - Ты куда, мам?

- Пойду мальчикам винограду отнесу.

- Давай. Конечно, я согласен, Мишка, - вздыхаю я.

- Ну и вот! А вздыхаешь тогда чего?

- А того, что всех не подберёшь!

- Не ори! - Мишкины глаза темнеют. - Чего орёшь? Согласен, всех не подберёшь, - тьфу ты, слово-то какое откопал! Не подберёшь всех, но мы не про всех сейчас говорим, а про конкретного мальчика, про Мишу Шилова!

- А мы что, - говорим?

- Я вот тебе сейчас пепельницу на уши одену, Токмаков, - шипит Мишка. - Я говорю, и ты хочешь, не хочешь, но тоже говоришь!

- Тише ты, мама сейчас зайдёт!

- Не зайдёт, чего ты думаешь она вышла? Не зайдёт... Ты что, Ил, я же видел, что за столом было. Молчи, сказал! Видел... И Егор, по-моему, тоже... Как ты на мальчика смотрел, и как он смотрел на тебя. Между вами же канат повис, хоть ходи по нему. Вадька маленький ещё, не понял ни шиша, да и тётя Наташа тоже. Но я то! Я же тебя насквозь вижу! Молчи, Ил, дай договорить.

- Договаривай, - внезапно успокоившись, говорю я. - Телепат...

- Тебе ведь это нужно! Ты в себя посмотри, Ил! После Тани, - уж прости меня, Илюша, - после Тани тебе это нужно. И я тут тебе не подхожу, что уж тут, в одну реку дважды не войдёшь. Не может человек без Любви, - если он Человек, конечно, а не пенёк с руками и ногами. А ты не просто человек, ты у меня Ил! Я тебя ведь лучше всех знаю, ты извини, но ни мама твоя, ни Вадька...

- А мальчик, а? Мне нужно, телепат ты! А мальчику?

Мишка смотрит на меня, потом качает головой.

- Да что с тобой, Ил? Дурачком слепым ты никогда не был... Ты же Самолётик, - ты что, летать разучился? А, ладно, - пустой разговор у нас получается. Если ты в мальчике этом ничего не разглядел, то и говорить нечего. Пойду я кино посмотрю какое-нибудь, не хочу я с тобой сейчас общаться! Не напейся тут, смотри...

- Подожди. Сядь. Я же ничего о нём не знаю, я ж не телепат! Симпатичный пацан, да нет, - красивый пацан! Не дурак, - да, весёлый, - да. И взгляд у него очень хороший. Настоящий. И что? Всё. А он обо мне, ещё меньше того знает. Ну, это-то не проблема, это всё придёт. А если ему это не надо? А? Я ж потом с ума сойду!

- Не сойдёшь, мы не дадим. А насчёт Миши у меня даже никаких сомнений нет! Ему это не меньше, чем тебе надо. Ты вот меня телепатом называешь, - бог его знает, право! Но я отлично понял, что парень не хотел с мальчишками идти, ему с тобой хотелось остаться. Иди сейчас к ним и приглядись к мальчику получше, сам всё поймёшь. Ступай, Ил-Илья, и не спорь ты со мной, ради всего святого! Я в гостиной буду, не лезь ко мне без нужды. Всё.

Мишка оставляет меня, я сижу на подоконнике, развернувшись, смотрю в окно, а там всё равно ни шиша не видно, темно там. И не в окно я смотрю, а в себя, как Мишка мне посоветовал. Прав Соболь, он всегда прав, и сейчас он прав. И про Любовь, и про мальчика, и про меня... Я, разумеется, тоже почувствовал, что между мной и Мишей Шиловым что-то сверкнуло. Что-то очень знакомое, то от чего мне не отмахнуться, то, что навсегда. Forever. Вопрос для меня не в этом, вопрос в том, - а стоит ли мне пытаться отмахиваться? И кем я тогда стану, если попытаюсь отмахнуться? Двадцать лет назад я не размышлял! Утонул, и всё! Сам, с радостью. Поглубже, ещё глубже, - так, чтобы дышать одной Любовью. Может я и правда, - летать разучился? Пойду! - решаю я. Будь что будет! Ввысь, так ввысь, в штопор, так в штопор!