– Ну как, вас тоже цыгане обобрали? Несколько ошарашенный, Мишель взглянул на заговорщицки улыбающихся Жана и Нура. Жан начал первым:
– Признайся, только по правде, ты ведь на нас подумал?
Мишель понял: игра должна быть честной.
– Признайся, что обстоятельства были не в вашу пользу!
Цыгане расхохотались.
– Ну ты, гаджо, дурак! Спасибо, хоть откровенный! Другие нас тоже считают ворами, только вслух не говорят… по меньшей мере, в лицо.
– Я не считаю тебя вором, Жан… Я говорю только об обстоятельствах!
– Эй, вы, смените тему, – вставил Артур.
Но тут на горизонте появилось двое всадников, и спор мигом утих. К удивлению Мишеля, Жан стрелой метнулся в конюшню.
– Что это с ним?
Но вскоре Мишель догадался о причине этого бегства: Жан отвечал за конюшню и потому хотел убедиться, все ли там в порядке. С хозяином на этот счет шутки были плохи.
КОГДА КИБИТКА ЗАСТРЕВАЕТ В ПУТИ
Со стороны равнины к «Хижине шерифа» крупной рысью приближались двое всадников.
Ребята узнали бы их среди тысячи. Ослепительно белая шляпа, коричневый кожаный жилет, а главное – гордая поступь рослого жеребца предвещали появление владельца конюшни господина Сегоналя.
Его спутница – девушка в костюме камарганского «ковбоя», с развевающимися по ветру белокурыми волосами – приходилась ему внучкой. Звали ее Галлин. Она отлично держалась в седле, хотя ей едва исполнилось восемнадцать.
Фредерик Сегональ шагом въехал в загон и, несмотря на свой возраст – а ему было далеко за шестьдесят, – легко спрыгнул на землю. Он кинул поводья Даниелю, и тот привязал коня к изгороди. Галлин последовала примеру деда, но поводья оставила в руках.
– Привет, ребята! – бодро гаркнул скотовод, словно полководец, проводящий смотр войск. – Как делишки, порядок?
Каждый раз, когда Мишелю доводилось видеть это кирпичного цвета лицо и седые усы, в голове его всплывал образ английского полковника.
– Здравствуйте.
Галлин улыбалась; ее карие глаза искрились лукавством. Дед взглянул на нее с насмешкой, за которой угадывалась глубочайшая нежность. – Слышите, какой выговор? Внучка Фредерика Сегоналя, ведущая свое происхождение из старинного камарганского рода, моя внучка говорит с акцентом!
Мишель знал историю Галлин. Ее мать вышла замуж за «северянина» – от него дочь унаследовала светлые волосы и столичный «акцент», иначе говоря, безукоризненное произношение.
Галлин со смехом пожала плечами, затем подвела лошадь к хижине.
– У кого вчерашняя выручка? – поинтересовался господин Сегональ.
– У нас, – ответил Мишель. – Правда, мы чуть было ее не лишились!
– Мать честная! Потеряли?
– Не то чтобы потеряли… ее едва не украли! Господин Сегональ нахмурился.
– Украли?… Здесь?… А куда смотрели Жан с Нуром? Их что, не было с вами?
Галлин привязала лошадь. Стройная и гибкая, она подошла к компании.
– Кого обокрали?
– Нас, – ответил Мишель.
– Ну-ка, выкладывай с самого начала, – приказал господин Сегональ. – Черт возьми! Замахнуться на мое добро!
Мишель поведал о вчерашнем происшествии, всячески обходя скользкие моменты, касающиеся Жана с Нуром. В их присутствии он счел благоразумным не упоминать, что беглецы, судя по словам Артура, скрылись в цыганском лагере.
– Мать честная! – снова воскликнул скотовод. – Опять кража, сколько же можно? Если так пойдет дальше, все курортники разбегутся! Надо срочно идти в полицию! Сию минуту! Черт меня побери!… Господи Боже мой, не хватало мне еще жуликов ловить! Просто в голове не укладывается!
– Я уже был в полиции… Они ничего не обещают…
– Черт! Этих жандармов всего раз-два и обчелся – и это вместо положенной сотни! Нам что, самим влезать в фараонскую форму? Я обязательно буду говорить с руководством комитета по обслуживанию туристов. Пора наконец что-то решать!
Все больше распаляясь, господин Сегональ пощипывал себе усы.
– Например, можно было бы организовать ночные дежурства, ввести патрули. Думаю, добровольцев найдется предостаточно!
– Отличная мысль! – воскликнул Артур. – Я – за!
– Я тоже! – подхватил Даниель.
– И я! – поддержал друзей Мишель. – Эх, попался бы мне негодяй, который свистнул фотоаппарат…
Жан так и не показался. Нур довольно скоро ушел к брату на конюшню. Бросив в его сторону взгляд, Галлин предложила:
– Давайте спросим у Жана с Нуром, может, к нам захочет присоединиться кто-нибудь из их родни или друзей? Чем больше нас будет, тем лучше!
Дед пожал плечами.
– В некотором смысле ты, девочка, права… но…
Казалось, он колеблется. Затем, скосив глаза на дом, Сегональ продолжал, понизив голос:
– Боюсь, с этим не согласятся местные, которые могли бы нам посодействовать.
– Но почему? Объясни, пожалуйста, – резко проговорила Галлин.
– Почему? Мать честная! Ты как будто с луны свалилась. Потому что, по мнению кое-кого, между цыганским лагерем и кражами существует прямая связь! – Ты тоже так считаешь? – наседала девушка.
– Мое мнение, девочка, не имеет никакого веса! Лично я этой связи не нахожу. Возможно, когда-то какой-нибудь проходящий табор стащил что-то по мелочи, фрукты или овощи из огорода, но, как говорится в Евангелии, кто из вас без греха, пусть первым бросит камень. У меня претензий к цыганам нет! Отчасти по этой причине я нанял Жана с Нуром.
