"Надо поискать другие инструменты", — решил мальчик.
Он пересек палубу, спустился в машинное отделение, вошел в мастерскую. Приятно было смотреть на аккуратные ряды блестящих от смазки инструментов, развешанных на специальной доске. В той войне, которую он сейчас вел, они были куда ценнее, чем любое оружие.
Мишель задумчиво смотрел на инструменты. Что еще может пригодиться? Мощное зубило, увесистая кувалда — это еще куда ни шло. Но вот гаечные ключи, клещи, кусачки вряд ли помогут…
Мальчик чувствовал себя очень странно. Хотя физические силы его давно истощились, что-то все же придавало ему энергии, заставляло двигаться и действовать.
Особенно подстегивала мальчика мысль, что Даниель тоже может находиться в кубрике. Когда Мишель думал об этом, его охватывало такое жгучее беспокойство, что у него буквально начинали трястись руки.
В одном из ящиков Мишель обнаружил чистые тряпицы и решил перевязать запястье. Осуществить это было нелегко, но зато потом он почувствовал явное облегчение.
О пробоине он старался не думать, чтобы не запаниковать: ведь охваченный паникой человек лишается всякой способности к разумному действию.
Уже собираясь уходить, он вдруг заметил небольшой металлический ящичек, который принял сначала за коробку с инструментами. Мишель на всякий случай раскрыл его. Внутри лежали два маленьких баллончика, в каких туристы возят с собой газ для переносных плиток. Две резиновые трубки и медный колпачок окончательно прояснили назначение находки.
"Это же газовый резак…"
Мишель не сразу догадался, как его использовать. Но едва он взял в руки инструмент, как перед глазами встали кадры из документального фильма: рабочий чем-то вроде этого разрезает металлический лист. Мальчик вспомнил даже маску с темным стеклом, которую держал сварщик, прикрывая глаза.
От радости Мишель забыл и об усталости, и о тревоге. Кажется, на этот раз ему удастся открыть дверь! Он схватил ящичек и бросился наверх, но, выбежав на палубу, вспомнил, что нужны еще и спички. Пришлось сделать крюк, чтобы зайти на камбуз.
Добравшись наконец до кубрика, он вдруг испугался. Ведь газовый резак был его последней надеждой освободить экипаж и Даниеля…
"У меня должно получиться!" — твердил себе Мишель.
Он открутил колпачки на баллонах, потом повернул ручку. Подставив зажженную спичку, мальчик с радостью увидел, как из резака вырвался длинный желтый язык пламени.
Он попробовал покрутить ручки, отрегулировал напор, и пламя посинело, задрожало, стало шире.
Прикрыв ладонью глаза, чтобы не ослепнуть, он направил огонь на металл возле замочной скважины. Краска тут же почернела и вздулась пузырем, который почти сразу лопнул. В ноздри мальчику ударил удушливый запах дыма.
Мало-помалу металл посинел, потом покраснел.
С Мишеля градом катил пот, лицо его лихорадочно горело, глаза почти ничего не видели от яркого света. Резак ему приходилось держать обеими руками — он оказался довольно тяжелым.
Мальчик сжал зубы, но не отступил. Наконец, когда он уже начал сомневаться, сможет ли продержаться еще хоть немного, металлический лист поддался. Он скрючился и развалился — образовалась дыра сантиметра в три-четыре.
Измученный Мишель выключил паяльник, достал из ящика зубило, которое тоже захватил с собой, вставил его в отверстие, выпрямился… и вдруг покачнулся, ударившись плечом о переборку.
"Ну вот, уже на ногах не стою", — подумал он. Но тут же сообразил, что дело вовсе не в усталости…
Корабль резко накренился!
— Уже? — в ужасе прошептал Мишель. — Как же я теперь успею спасти тех, кто в кубрике?
На мгновение при слове "спасти" перед его мысленным взором возникли шлюпки — они, как и прежде, спокойно висели на своих местах. Как было бы хорошо бросить все, спустить одну из них на воду и уплыть как можно дальше от обреченного корабля! Но то была лишь мимолетная слабость, вызванная чрезмерной усталостью, картина, нарисованная не желающим подчиняться измученной воле разумом.
Отчаяние придало Мишелю новые силы, и он принялся зубилом расширять отверстие, проделанное газовым резаком.
Вскоре металлическая обшивка смялась, раздался оглушительный треск — и дверь поддалась.
Мишель выронил инструмент и прислонился спиной к переборке. Руки и ноги у него дрожали, лицо горело.
Сквозь щель из кубрика плыл густой лекарственный запах. Мальчик не сразу заставил себя войти: он боялся того, что может там увидеть.
Наконец он выпрямился и сделал шаг к двери, но тут же отпрянул. Запах слишком сильный… А если и он отравится?
Мишель вернулся на кухню, нашел тряпку и наполнил ведерко пресной водой. Намочив ткань, он обвязал ею лицо.
Ударом ноги мальчик распахнул дверь. В кубрике было темно, и Мишель включил фонарик. Обходя лежавшие прямо на полу человеческие тела, он прошел к иллюминаторам и распахнул их настежь.
Стараясь не дышать, мальчик выскочил обратно в коридор. Пусть сквозняком выдует пары газа. Пытаясь заглушить собственное нетерпение и беспокойство, Мишель решил, что морякам хорошо сейчас глотнуть чего-нибудь горячего, и отправился на камбуз готовить кофе.
Он машинально делал все, что необходимо, а сам все гадал, какую картину застанет, вернувшись в кубрик.
